Такеси Ковач

— Вот всё, что ты просил. Теперь я точно знаю — ты чокнутый. — В её голосе прозвучало что-то похожее на восхищение. — Ты знаешь, как поступают на Земле с теми, кто балуется с такими игрушками?

Накрыв диск ладонью, я убрал его в карман.

— Полагаю, так же, как и в других местах. Преступление карается по федеральным законам. От пары сотен и выше. Но ты забыла — у меня нет выбора.

Трепп почесала за ухом.

— Пара сотен или полное стирание. Я чуть в штаны не наложила, таскаясь весь день с этой штуковиной. Остальное у тебя с собой?

— А в чём дело? Боишься показываться на людях вместе со мной?

Она усмехнулась.

— Есть немного. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я тоже очень надеялся на это. Громоздкий пакет размером с гранату, полученный в компании «Сил-Сет», с утра жёг карман дорогого костюма.

Вернувшись в «Хендрикс», я проверил, нет ли каких сообщений. Ортега так и не позвонила. Я поднялся в номер и стал убивать время, обдумывая, что сказать Элиотт. В девять часов я спустился вниз, снова сел в лимузин и отправился в центральное хранилище Бей-Сити.

Мне пришлось подождать в приёмной, пока молодой врач заполнит все бумаги. Затем я расписался там, где он указал, испытывая какое-то странное ощущение от того, что потихоньку начинаю привыкать к этим формальностям. Почти все условия досрочного освобождения были с формулировкой «от имени», что полностью возлагало на меня ответственность за поведение Ирены Элиотт в течение всего периода. У неё было ещё меньше прав, чем у меня, когда я выгрузился здесь же неделю назад.

Наконец Элиотт появилась из двери с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Она шла неуверенной, запинающейся походкой человека, впервые вставшего с постели после долгой, изнурительной болезни. На лице у неё был написан шок первого общения со своим отражением. Если не зарабатывать этим на жизнь, то непросто впервые взглянуть в зеркало и увидеть там совершенно незнакомое лицо. Лицо, которое приобрела Элиотт сейчас, напоминало снимок из голографического куба, показанный мне её мужем, не больше, чем Райкер напоминал мою прежнюю оболочку. Кавахара назвала эту оболочку «равноценной», и это уклончивое определение как нельзя лучше шло тому, что я увидел. У Элиотт было женское тело приблизительно того же возраста, что и её собственное, но на этом сходство заканчивалось. Высокая и мускулистая, Ирена Элиотт обладала белоснежной кожей; эта же оболочка была покрыта мелкой сеткой тонких медно-красных прожилок. Густые чёрные волосы обрамляли лицо с глазами, похожими на раскалённые угли, и губами цвета спелой сливы; тело было хрупким и худым.

— Ирена Элиотт?

Она остановилась у столика дежурного и обернулась ко мне.

— Да. А вы кто такой?

— Меня зовут Мартин Андерсон. Я представляю западное отделение компании «Джэк-Сол». Это мы устроили вам условно-досрочное освобождение.

Прищурившись, Элиотт оглядела меня с головы до ног и обратно.

— Вы не похожи на программиста. Я хочу сказать, если не брать в расчёт ваш костюм.

— Я — консультант по вопросам безопасности. Компания «Джэк-Сол» пригласила меня для того, чтобы я помог решить кое-какие вопросы. Мы бы хотели предложить вам выполнить для нас кое-какую работу.

— Вот как? Неужели не смогли найти никого подешевле? — Она обвела рукой вокруг. — В чём дело? Я стала знаменитой, пока находилась на хранении?

— В определённом смысле, да, — осторожно произнес я. — Наверное, нам будет лучше поскорее покончить с формальностями и тронуться в путь. Нас ждет лимузин.

— Лимузин?

Услышав прозвучавшую в её голосе недоверчивость, я улыбнулся — впервые за сегодняшний день.

Ирена Элиотт, словно во сне, подписала акт об освобождении.

— И всё же, кто вы такой? — спросила она, когда лимузин поднялся в воздух.

Я поймал себя на том, что в последнее время этот вопрос задают мне слишком часто. Настолько часто, что я уже сам захотел найти на него ответ.

Я не отрывал взгляда от навигационного блока лимузина.

— Друг, — тихо произнес я. — Пока это все, что вам нужно знать обо мне.

— Прежде чем мы приступим к чему бы то ни было, я бы хотела…

— Знаю. — Как раз в это время лимузин накренился, ложась на курс. — Мы будем в Эмбере через полчаса.

Я не стал оборачиваться, но даже боком почувствовал обжигающий взгляд Ирены Элиотт.

— Вы не из корпорации, — твёрдо произнесла она. — Корпорации так никогда не поступают.

— Корпорации идут на всё, что может принести прибыль. Вам надо расстаться с предубеждениями. Разумеется, если нужно, корпорации сжигают целые деревни вместе с жителями. Но если требуется продемонстрировать публике человеческое лицо, они натягивают человеческое лицо и показывают его.

— И вы являетесь этим человеческим лицом?

— Не совсем так.

— Какую именно работу я должна буду выполнить для вас? Что-то противозаконное?