Такеси Ковач

Они заметили меня, когда между нами оставалось двадцать метров, — я не прятался. Бодро взмахнув над головой интерфейсником, я жестом показал, что костюм неисправен. Рваная рана на правой ладони заныла.

Когда дистанция сократилась до пятнадцати метров, они уже поняли, что что-то не так. Я увидел, как напряглась Квок, и разыграл последнюю оставшуюся карту. Когда между нами оставалось двенадцать метров, я нажал кнопку, и лицевая пластина откинулась вверх. При виде меня лицо Квок сперва застыло от изумления, затем на нем проступило выражение одновременно радости, смятения и озабоченности. Она расплела ноги и поднялась.

— Лейтенант?

Ее я застрелил первой. Выстрелил на бегу в лицо под открытой пластиной. Плазменный взрыв разнес шлем на куски.

…волчья верность, сдавившая горло, острие, резанувшее по живому…

Вторая фигура уже двигалась мне навстречу. Один прыжок, усиленный экзокостюмом, удар ногой на лету — и караульный впечатался в корпус жука. Его отбросило обратно. Я схватил руку, которой он пытался захлопнуть лицевую пластину, сдавил запястье и выстрелил в распяленный криком рот.

Что-то врезалось мне в грудь, опрокинув на спину. Один из тех, кто был без костюма, приближался, наставив на меня пистолет. Интерфейсник вздернул мою руку чуть вверх, и я отстрелил нападавшему ноги. Наконец-то вопль, способный посоперничать с криками Сутьяди. Время истекало. Я опустил лицевую пластину и поджал ноги. Экзокостюм рывком перевел меня обратно в вертикальное положение. Выстрел «санджета» взметнул песок в месте, где я только что лежал. Я нашел взглядом стрелявшего и выстрелил в ответ. Обладателя «санджета» развернуло вокруг собственной оси. Сдетонировала пуля, разлетелись красные от крови фрагменты позвоночника.

Последний попытался схватиться со мной врукопашную. Заблокировав мою руку с оружием, ногой он нанес удар по коленному суставу. Это бы сработало, если бы на мне не было брони, но он проявил невнимательность. Его нога отскочила от экзокостюма, и он потерял равновесие. Я изогнулся и ударил ногой с разворота, вложив всю силу, которую давал костюм.

Удар переломил его спину.

Что-то звякнуло о бок жука. Я поднял голову и увидел, что из импровизированного амфитеатра выливается поток бойцов с оружием на изготовку. Я рефлекторно стрельнул в ответ, после чего напряг затуманенные тетраметом умственные способности и взгромоздился на жук.

Хлопнул по приборной панели, пробуждая системы. Под козырьком бронированного торпедо вспыхнули огни и побежали столбцы данных. Я включил двигатель, поднялся в воздух, развернув машину лицом к наступавшим клиновцам, выбрал тип орудия и…

…уоуу, уоуу, УОУУУ…

…одновременно с залпом пусковых установок на моем лице появилась полуулыбка-полуоскал.

Взрывчатка мало на что годится в вакуумных сражениях. Взрывная волна слабая, а выделяемая энергия быстро рассеивается. Против бойцов в костюмах использовать обычную взрывчатку практически бессмысленно, что же касается ядерной — ну, оно как бы не очень подходит для ближнего боя. Тут определенно требуется оружие поумнее.

Над головами солдат зарыскала пара кассет «умной» шрапнели. Локатор с микросекундной точностью вносил коррекции в траекторию движения, готовясь сбросить заряды так, чтобы органические повреждения были максимальными. Сквозь еле различимую дымку реактивной струи, которую УЗ моей лицевой пластины окрасило в бледно-розовый цвет, я видел, как разрывались заряды, проливаясь вниз градом мономолекулярных осколков, перемешанных с более крупными, размером с человеческий зуб, острыми как бритва фрагментами, которые собирались вонзиться в органическую материю и разорваться внутри.

Это было то самое оружие, которое уничтожило на моих глазах 391-й взвод два месяца назад. Оставило Квок без глаз, Эдди Мунхарто без рук и ног, а меня без плеча.

Два месяца? Почему мне кажется, что прошла целая жизнь?

Солдаты, находившиеся в непосредственной близости от взрывов, буквально растворились в урагане металлических осколков. Нейрохимия позволила увидеть все — как мужчины и женщины превращаются в изрешеченные трупы, залитые кровью, бьющей из тысячи входных и выходных отверстий, а потом — в мелкую взвесь перемолотой плоти. Тех, что стояли дальше, просто покромсало на куски произвольного размера.

Кассеты весело запрыгали над толпой, приземлились на ряды скамеек, расставленных вокруг анатомайзера, и сдетонировали. Вся конструкция на какое-то мгновение взлетела вверх, после чего ее поглотило пламя. Отблеск взрыва окрасил оранжевым корпус «Доблести Энгины Чандры», а на прибрежный песок и водную поверхность обрушился дождь обломков. Взрывная волна прокатилась по берегу, потревожив гравитационное поле жука, так что тот закачался из стороны в сторону.

Тут я понял, что на мои глаза навернулись слезы.