Такеси Ковач

Невозможно было понять, что изменилось, но чутье Корпуса заметило это за меня, и твердое знание, как лифт, опустилось в самое мое нутро.

Надя Макита вернулась.

Она была в прищуре глаз и кривом изгибе уголка губ, которые не принадлежали ни одному выражению Сильви Осимы. Она была в каком-то голоде, что лизал ее лицо, как пламя, и в коротком, рваном дыхании, словно оргазм, окончившись, включился на какой-то зеркальный повтор.

— Привет, Микки Судьба, — прошелестела она.

Ее дыхание замедлилось, а рот скривился в ухмылке, которая заменила ту, что сползла с моего лица. Она соскользнула со стола, опустила руки и дотронулась до меня между ног. Старое, уверенное прикосновение, которое я помнил, — но я уже лишился эрекции от шока.

— Что-то не так? — пробормотала она.

— Я… — теперь она взялась за меня обеими руками, словно мягко вытягивая веревку. Я почувствовал, что опять твердею. Она следила за моим лицом.

— Что-то не так?

— Все так, — быстро сказал я.

— Хорошо.

Она элегантно встала на колено, не отрывая взгляда от моих глаз, и взяла головку члена в рот. Одна рука осталась на его стволе, другая пробралась к правому бедру и сложилась там на мускуле, крепко вцепившись.

Гребаное безумие, — сообщил мне холодный и деловой осколок личности посланника. — Прекрати это немедленно.

И ее глаза по-прежнему смотрели в мои, когда язык, зубы и рука довели меня до взрыва.

Глава семнадцатая

Позже мы, влажные, лежали друг на друге в моей постели, так и не расцепив руки после последней отчаянной хватки. Местами наша кожа стала липкой от смешавшихся выделений, а многократные оргазмы растянули мускулы до вялой покорности. В моих глазах все мелькали образы того, что мы делали друг с другом. Я видел ее сверху, скрестившую руки на моей груди, тяжело давившую с каждым движением. Видел, как бьюсь в нее сзади. Видел, как ее щелка опускалась на мое лицо. Видел, как она корчится подо мной и дико сосет собственный центральный кабель в волосах, пока я вставлял ей между ног, которые она сомкнула на моих бедрах, словно тиски. Видел, как сам беру мокрый от ее слюны кабель в рот, а она смеется мне в лицо, и как я кончил с могучей судорогой, увлекшей меня вслед за ней.

Но стоило ей заговорить, как от переиначенного амер-английского акцента по спине пробежали мурашки.

— Что? — видимо, она почувствовала дрожь.

— Ничего.

Она повернула голову ко мне. Я чувствовал вперившийся в лицо взгляд, словно тепло.

— Я задала вопрос. Что случилось?

Я ненадолго закрыл глаза.

— Надя, да?

— Да.

— Надя Макита.

— Да.

Я искоса посмотрел на нее.

— Как же ты, блин, сюда попала, Надя?

— Это что, метафизический вопрос?

— Нет. Технологический, — я привстал на одной руке и обвел жестом ее тело. Даже несмотря на подготовку посланников, я поражался своему отстраненному спокойствию. — Ты не можешь не замечать все, что здесь происходит. Ты живешь в командном ПО, иногда выходишь наружу. Судя по тому, что я видел, думаю, ты выходишь по каналам основных инстинктов, на приливной волне. Секс, может, еще страх или ярость. Все, от чего функции сознания помутняются и уступают место тебе. Но…

— Ты что, эксперт?

— Что-то в этом роде, — я следил за ее реакцией. — Когда-то я был чрезвычайным посланником.

— Кем-кем?

— Не важно. Я хочу знать, что происходит с Сильви Осимой, когда ты здесь?

— С кем?

— Твою мать, ты в ее теле, Надя. Не строй дурочку. — Она перекатилась на спину и уставилась в потолок.

— Не хочется об этом говорить.

— Не сомневаюсь. И знаешь что? Мне тоже. Но рано или поздно нам придется. И ты сама это понимаешь.

Долгая пауза. Она раздвинула ноги и рассеянно пригладила кожу на внутреннем бедре. Потянулась и сжала мой сморщившийся член. Я взял ее за руку и мягко оттолкнул.

— Забудь, Надя. Я вымотался. Даже Мици Харлан не разбудит во мне сегодня зверя. Пора поговорить. Так где Сильви Осима?

Она снова отвернулась от меня.

— А я что, ее сторож? — спросила она сердито. — Думаешь, я все это контролирую?

— Видимо, нет. Но какое-то представление ты же должна иметь.

Снова тишина, но в этот раз с дрожащим напряжением. Я ждал. Наконец она перекатилась ко мне лицом, с отчаянием в глазах.

— Эта твоя хренова Осима мне снится, понял? — прошипела она. — Она гребаный сон, откуда же мне знать, куда она пропадает, когда я просыпаюсь?

— Да, а ты, видимо, снишься ей.

— И что, мне от этого лучше?

Я вздохнул.

— Расскажи, что тебе снится.

— Зачем?

— Затем, Надя, что я хочу помочь, твою мать.

Глаза вспыхнули.

— Ну ладно, — сорвалась она. — Мне снится, что ты ее пугаешь. Нравится? Мне снится, что она гадает, нахрена тебе столько душ дохлых священников. Что она гадает, кто такой на самом деле Микки Судьба и безопасно ли с ним находиться. Не поимеет ли он ее при ближайшей возможности. Или не поимеет ли буквально и уйдет. Если мечтаешь присунуть этой женщине, Микки, или кто ты там на самом деле, можешь просто забыть. Тебе больше повезет со мной.

Я оставил это замечание без ответа. Она натянула ухмылку.

— Ты это хотел услышать?

Я пожал плечами.