Такеси Ковач

Огнеупорный материал куртки превратил пламя в дым и жар на ребрах. Обугленная ткань истекала увлажняющим полимером. Я сделал глубокий вдох и бросился.

Крики позади, мгновенно вскипевшие от удивления к ярости. Может, им казалось, что они сняли меня первым выстрелом; может, просто были туповаты. Снова стрелять они начали только через пару секунд. К этому времени я почти достиг соседней хижины. В ушах трещал огонь из бластеров. Жар вспыхнул у самого бедра, и плоть поджалась. Я метнулся в сторону, скрылся за хижиной и огляделся перед собой.

Еще три хижины, расположены приблизительно дугой на земле, перекопанной археологами. За ними в небо поднималась на массивных консольных опорах крепость, словно какая-то доисторическая ракета, готовая к пуску. Я еще не был внутри; слишком ненадежная земля под ногами и пятьсот метров вниз до скошенных горных склонов. Но я знал по предыдущему опыту, что делает с человеческим восприятием чужеродная перспектива марсианской архитектуры, и знал, что рефлексы посланников выдержат.

Местная наемная подмога. Помни об этом.

В лучшем случае они пойдут за мной нерешительно, обескураженные головокружительным интерьером, может, даже с долей суеверного страха, если повезет. Они будут не в своей тарелке, они будут бояться.

Они совершат ошибку.

А значит, крепость — идеальное место для бойни.

Я ринулся по оставшемуся пространству, проскочил между двух хижин и направился к ближайшему выступу марсианского сплава, что рос из скалы, словно древесный корень пятиметровой ширины. Археологи ввинтили рядом в землю металлическую лестницу. Я перескакивал три ступени за раз и вылетел на утес, заскользил ботинками по сплаву цвета синяка. Выровнялся напротив барельефа с техноглифами на боку ближайшей консольной опоры, уходящей в небо. Опора была по меньшей мере десять метров высотой, но в паре метров слева от меня к поверхности барельефа была приклеена эпоксидной смолой лестница. Я схватился за ступеньку и полез.

Новые крики послышались от хижин. Стрельбы не было. Похоже, они обыскивали углы, но у меня не было времени обострять нейрохимию и проверять. Лестница скрипнула и сдвинулась под моим весом, на ладонях выступил пот. Клей плохо держался на марсианском сплаве. Я удвоил скорость, достиг вершины и со вздохом облегчения закатился на нее. Затем прижался к опоре. Я тяжело дышал и слушал. Нейрохимия принесла снизу звуки плохо организованного поиска. Кто-то пытался отстрелить замок с одной из хижин. Я уставился на небо и на миг задумался.

— Раскопка? Ты здесь? — шепотом.

— Я в радиусе связи, да, — слова конструкта как будто послышались из воздуха рядом с моим ухом. — Вам не нужно говорить громче. Исходя из контекста ситуации, я делаю вывод, что вы не желаете, чтобы поблизости с вами я была видимой.

— Правильно мыслишь. А желаю я, чтобы ты по моей команде стала видимой внутри одной из запертых хижин внизу. Еще лучше — в нескольких, если ты поддерживаешь множественные проекции. Умеешь?

— Я запрограммирована на общение один на один с каждым членом первоначальной команды Раскопки 301 в любой момент, плюс с потенциальными гостями в числе семи человек, — на этой громкости разобрать было трудно, но в голосе конструкта как будто слышалось веселье. — Это дает мне мощность на шестьдесят два отдельных образа.

— Ладно, пока хватит трех-четырех, — я с мучительной осторожностью перекатился на живот. — Слушай, а можешь проецироваться в виде меня?

— Нет. Я могу выбирать среди набора проекций, но не способна их никоим образом менять.

— Мужчины в запасе есть?

— Да, но опций меньше, чем…

— Ладно, нормально. Выбери из своего набора тех, кто похож на меня. Мужчина, моего телосложения.

— Когда приступить?

Я уперся руками в поверхность.

— Сейчас.

— Приступаю.

Пара секунд, а затем в хижинах внизу разверзся хаос. Там и сям трещали бластеры, перемежаемые предупреждающими криками и топотом. В пятнадцати метрах над ними я оттолкнулся обеими руками, привстал и сорвался на спринт.

Опора нависала над пустотой в пятидесяти метрах, затем бесшовно сливалась с основным корпусом крепости. У стыка зияли овальные отверстия. Археологи приспособили вдоль опоры веревочные перила, но, как и на лестнице, со временем эпоксидная смола сдала. Местами тросы оторвались и свисали с боков; где-то их не осталось вовсе. Я скривился и сузил фокус на широкой стене, где опора сходилась с главным строением. Не сбавлял скорости.

Нейрохимия поймала голос, перекрикивающий остальных…

— …бки безмозглые, прекратить огонь! Прекратить огонь! Прекратить огонь, нахрен! Наверху, он наверху!

Зловещее затишье. Я отчаянно прибавил каплю скорости. Затем воздух разорвало лучами бластеров. Я поскользнулся, чуть не вылетел в прореху перил. Снова метнулся вперед.

Раскопка 301 над ухом, громогласная из-за усиленной нейхрохимии.

— Некоторые секции постройки небезопасны…

Мой безмолвный оскал.

Жар разряда на спине и вонь ионизированного воздуха. Снова новый голос внизу — на нейрохимии он звучал в упор.

— А ну дай сюда, мудила. Я покажу вам, как…