Такеси Ковач

— Я и в первый раз слышал, Раскопка, — в горле как будто стоял ком. Я закашлялся, и по мне пробежала тревожная дурнота. — Где я?

Краткая неуверенная пауза.

— Профессор Судьба, возможно, эту информацию вам лучше узнать чуть позже. Не открывайте левую руку.

— Да понял я. Левая рука, не открывать. Ей абзац?

— Нет, — помедлив, ответил конструкт. — По всей видимости, нет. Но это единственное, что вас держит.

Шок — кол в грудь. Затем накатившая волна искусственного спокойствия — заработала подготовка. Чрезвычайные посланники должны быть в этом мастерами: просыпаться в неожиданных местах — это часть задания. Не паникуешь, просто собираешь информацию и решаешь проблему. Я тяжело сглотнул.

— Понятно.

— Теперь можно открыть глаза.

Я поборол боль парализатора и разлепил веки. Моргнул пару раз, чтобы очистить зрение, и тут же об этом пожалел. Моя голова висела на правом плече, и единственное, что я под ним видел, — пятьсот метров пустоты и подножие горы. Вдруг объяснились холод и ощущение тошнотворного покачивания. Я болтался, как висельник, на собственной левой руке.

Снова вспыхнул шок. Я с усилием задвинул его подальше и неловко вывернул голову, чтобы посмотреть наверх. Кулак сжался на зеленоватом тросе, который без всякого шва исчезал обоими концами в дымно-сером сплаве. Со всех сторон меня под странными углами окружали опоры и шпили из того же сплава. Все еще не придя в себя после выстрела из шокера, я не сразу признал дно крепости. Оказывается, улетел я недалеко.

— Что происходит, Раскопка? — прохрипел я.

— Падая, вы ухватились за марсианский трос торможения, который в соответствии со своей функцией, какой мы ее понимаем, втянулся и поднял вас во входной отсек.

— Входной отсек? — я заозирался в поисках какого-нибудь места, где можно было бы безопасно встать. — И как он работает?

— Нам это неизвестно. Предположительно, из положения, в котором вы находитесь, марсианин — по крайней мере, взрослый марсианин, — с легкостью используя окружение, которое вы видите, добирался до отверстий в дне крепости. Здесь их несколько в пределах…

— Ну ладно, — я мрачно уставился на сжатый кулак. — Сколько я в отключке?

— Сорок семь минут. Очевидно, ваше тело обладает высокой сопротивляемостью к оружию нейронной частоты. А также было предназначено для выживания в условиях большой высоты или экстремального окружения.

Подумать только.

Я не мог взять в толк, какого черта «Эйшундо Органикс» вылетели из бизнеса. Я был готов рекламировать их везде. Мне уже попадались подсознательные программы выживания на боевых оболочках, но это был просто шедевр биотехнологий. В моем помутневшем от парализатора разуме зашевелилось расплывчатое воспоминание о произошедшем. Отчаянный, настоящий ужас головокружения, осознание падения. Схватился за что-то почти незамеченное, пока парализатор обволакивал меня, словно ледяной черный плащ. Последнее усилие, когда сознание отключилось. Спасен какой-то лабораторией трехсотлетней давности с яйцеголовыми, полными энтузиазма и идей.

Слабая улыбка поблекла, когда я задумался, что почти целый час напряжения и большая нагрузка сделали с сухожилиями и суставами руки. Спросил себя, что, если это необратимый ущерб. Смогу ли я вообще пошевелить этой конечностью.

— Где остальные?

— Ушли. Теперь они вне моего сенсорного радиуса.

— Значит, решили, что я упал.

— По всей видимости. Человек, которого вы называли Ковач, отрядил нескольких подчиненных обыскать подножие горы. Как я понимаю, они хотят найти ваше тело, а также тело женщины, которую вы изувечили в ходе перестрелки.

— А Сильви? Моя коллега?

— Они забрали ее с собой. У меня есть видеозапись…

— Не сейчас, — я прочистил горло, впервые заметив, какое оно пересохшее. — Слушай, ты сказала, тут есть дыры. Путь в крепость снизу. Где ближайшая?

— Позади трехсгибного сталактитового шпиля слева от вас находится входной проем девяносто три сантиметра в диаметре.

Я выгнул шею и заметил то, о чем, похоже, говорила Раскопка 301. Сталактитовый шпиль очень напоминал двухметровую перевернутую ведьминскую шляпу, которую в трех местах с силой промяли здоровые кулаки. Он был покрыт неровными голубоватыми гранями, которые отражали затененный свет под крепостью и блестели, словно мокрые. Из-за деформации в самом низу кончик был почти горизонтальным и представлял собой что-то вроде седла, за которое я бы мог уцепиться. Кончик был меньше чем в двух метрах от меня.

Легко. Нехрен делать.

Если, конечно, сможешь прыгнуть с покалеченной рукой.

Если твои волшебные ладошки будут липнуть к марсианскому сплаву лучше, чем час назад наверху.

Если…