Такеси Ковач

— Южный край. Полоса.

— Город Духа, — он с сомнением взглянул на меня. — Ты серфер?

— Я похож на серфера?

Очевидно, правильного ответа на этот вопрос не было. Он мрачно пожал плечами и отвернулся, глаза закатились вверх — он снова подключился к связи. Вскоре после этого со двора терминала подошла сурового вида блондинка в рубленых шортах сборщиков водорослей и выцветшей футболке. Ей было под пятьдесят, и жизнь помяла ее у глаз и губ, но шорты открывали стройные ноги пловчихи, и несла она себя гордо. Футболка гласила: «Дайте мне работу Мици Харлан — я справлюсь и лежа». На лбу капли пота, на пальцах — следы какой-то технической смазки. Рукопожатие было сухим и черствым.

— Сьюзи Петровская. Это мой сын, Михаил. Хотите, чтобы я отвезла вас на Полосу?

— Микки. Да, как скоро можно отправляться?

Она пожала плечами.

— Я разобрала одну турбину, но это профилактический осмотр. Скажем, час, полчаса, если не волнуют охранные проверки.

— Час нормально. Мне все равно перед отъездом нужно кое с кем повидаться. Во сколько мне это обойдется?

Она пошипела сквозь зубы. Оглядела длинную галерею стоек конкурентов и отсутствие клиентов.

— Город Духа — поездка долгая. Нижний конец Простора и еще дальше. С багажом?

— Только я.

— Двести семьдесят пять. Знаю, что тебе в одну сторону, но мне-то возвращаться придется в любом случае. И уйдет весь день.

Цена была завышенной, так и напрашивалась, чтобы ее сбили к отметке в 250. Но две сотни были ненамного больше того, что я только что заплатил за приоритетную поездку на такси через город. Я пожал плечами:

— Ладно. Кажется, справедливо. Покажете, на чем едем?

* * *

Скиммер Сьюзи Петровской был вполне обычным — тупоносая двадцатиметровая машина с двумя турбинами, которая больше заслуживала название ховерлодера, чем любое крупное судно, бороздящее морские маршруты Харлана. Без антиграва, чтобы повысить плавучесть, только двигатели и бронированная юбка — вариация базовой машины, которыми пользовались еще во времена до диаспоры на Земле. На носу — салон на шестнадцать человек, на корме — багажный отсек, по бокам надстройки — галереи с перилами от кокпита до транца. На крыше за куполом пилота была установлена злобного вида ультравибрационная пушка на дешевой автотурели.

— Часто приходится пользоваться? — спросил я, кивая на раздвоенный ствол орудия.

Она заскочила на открытый турбинный отсек с привычной грациозностью, затем бросила на меня оттуда угрюмый взгляд.

— На Просторе до сих пор встречаются пираты, если вы об этом. Но в основном шпана, угашенная метом по зенки или… — невольный взгляд на здание терминала, — электронарки. Все проекты реабилитации свернули после того, как урезали бюджет, у нас большие проблемы с улицами, которые переливаются в криминал на Просторе. Но их бояться нечего. Обычно можно шугануть парой предупредительных выстрелов. На вашем месте я бы не волновалась. Хотите положить рюкзак в салон?

— Нет, нормально, он не тяжелый, — я оставил ее наедине с турбиной и удалился в тень в конце верфи, где были в беспорядке свалены пустые ящики и цистерны. Сел на одном, что почище, и открыл рюкзак. Проверил телефоны и нашел неиспользованный. Набрал местный номер.

— «Саусайд Холдингс», — произнес андрогинный синтетический голос. — Ввиду…

Я настучал четырнадцатизначный секретный код. Голос затопило шипение помех, а затем тишина. Долгая пауза, затем другой голос, на этот раз человеческий. Мужской и узнаваемый. Обрывистые слоги и расплющенные гласные ньюпестского диалекта амеранглийского, такого же неприкрытого, каким я его услышал впервые на улицах города целую вечность назад.

— Ковач, тебя где, сука, носит?

Я усмехнулся, несмотря ни на что.

— Эй, Рад. Тоже рад тебя слышать.

— Прошло почти три сраных месяца, мужик. А у меня тут не отель для домашних зверушек. Где мое бабло?

— Только два месяца, Радул.

— Больше двух.

— Девять недель — это мое последнее предложение. Он засмеялся на другом конце линии — звук напомнил мне лебедку траулера на полной скорости.

— Ну ладно, Так. Как поездка? Клевало?

— Улов со мной, — я коснулся кармана, где хранил стеки памяти. — И для тебя кое-что привез, как и обещал. В консервах, для дальней поездки.

— Конечно. Я свежачка и не ждал. Ты представь, какой был бы запах. Особенно через три месяца.

— Два месяца.

Снова лебедка траулера.

— Я думал, мы сошлись на девяти неделях. Значит, ты наконец в городе?

— Практически да.

— Заедешь?

— Да понимаешь, тут-то и проблема. Дело есть, не могу задерживаться. Но нельзя же оставить тебя без рыбки…

— Нельзя, вот именно. Твоя последняя партия была так себе. Больше для употребления почти не годится. Мальчики думали, что я с ума сошел, что еще такое подаю, но я ответил: Такеси Ковач — из старой школы. Он платит долги. Мы делаем, что он просит, а когда он наконец объявится — обязательно поступит как полагается.

Я помялся. Перестроился.