Такеси Ковач

— Это шутка, — пояснил он для Яд, пока остальные гремели на лестнице.

— Да, я догадалась, — Яд прошла мимо меня к окнам и взглянула на замерший силуэт «Колосажателя». — Итак, Микки, Такеси, Ковач, или как тебя, сука, сейчас звать. Представишь меня своему другу?

— Эм-м, да. Тод, это Ядвига. Как ты, очевидно, уже знаешь, она из деКома. Яд — Тодор Мураками, мой коллега по, э-э, старой работе.

— Я чрезвычайный посланник, — небрежно подсказал Мураками.

К ее чести, Яд почти и бровью не повела. Взяла предложенную руку со слегка недоверчивой улыбкой, затем оперлась на наклонную стену башни и сложила руки.

Мураками понял намек.

— Значит, в чем дело, да?

Я кивнул.

— Можно начать с этого.

— Думаю, ты и сам догадался.

— Думаю, можешь пропустить эти игры и просто ответить.

Он улыбнулся и коснулся виска стрелковым пальцем.

— Прости, привычка. Ладно, слушай. Вот моя проблема. Согласно нашим источникам, похоже, у тебя тут революционные волнения, которые, возможно, способны серьезно раскачать лодку Первых Семей.

— Источники?

Очередная улыбка. Не поддался.

— Вот именно. Источники.

— Я не знал, что вас сюда прислали.

— Нас не прислали, — с него спала частичка спокойствия посланника, словно из-за признания он потерял какое-то право на него. Оскалился. — Как я уже сказал, это благотворительность. Ограничение ущерба. Ты знаешь не хуже меня, что мы не можем позволить себе восстание неокуэллистов.

— Да? — в этот раз улыбался я. — Кто это «мы», Тод? Протекторат? Семейство Харланов? Еще какие-нибудь супербогатые ушлепки?

Он раздраженно махнул рукой.

— Я про всех нас, Так. Правда думаешь, что именно это нужно планете? Очередное Отчуждение? Очередная война?

— Для войны нужны двое, Тод. Если Первые Семьи согласятся на условия неокуэллистов, проведут реформы — что ж, — я развел руками. — Тогда не вижу, зачем вообще понадобится восстание. Может, тебе лучше с ними побеседовать.

Нахмурился.

— Зачем ты так говоришь? Не рассказывай, что повелся на их бред.

Я помолчал.

— Не знаю.

— Не знаешь? Это что еще за гребанутая политическая философия, Так?

— Это вообще не философия, Тод. Это просто ощущение, что, пожалуй, с нас всех уже хватит. Пожалуй, пришло время подпалить этих сволочей.

Он наморщился.

— Не могу это позволить. Прости.

— Тогда почему просто не призовешь гнев Корпуса и не прекратишь тратить время?

— Потому что я, сука, не хочу, чтобы сюда ввалились посланники, — на его лице появилось внезапное краткое отчаяние. — Я сам отсюда, Так. Это мой дом. Думаешь, я сплю и вижу, как бы превратить Харлан в очередной Адорасьон? Очередную Шарию?

— Очень благородно, — Яд оторвалась от наклонных окон, подошла к столу и ткнула в инфополе. Вокруг ее пальцев заискрились красный и сиреневый цвета. — И какой план боя, мистер Совесть?

Его глаза забегали между нами, остановились на мне. Я пожал плечами.

— Вопрос логичный, Тод.

Он колебался. Мне вспомнилось, как пришлось отдирать собственные онемевшие пальцы от троса под марсианской крепостью в Текитомуре. Он сейчас отпускал преданность чрезвычайным посланникам длиною в целую жизнь, и мое отозванное членство в Корпусе было слабым оправданием.

Наконец он хмыкнул и развел руками.

— Ладно. Вот тебе новости, — он ткнул в меня пальцем. — Тебя продал твой дружок Шегешвар.

Я моргнул. Тут же:

— Да ни хрена.

Он кивнул.

— Да, понимаю. Долг гайдуков, да? Он тебе должен. Но только, Так, тебе стоит самого себя спросить, кому из тебя он должен.

О черт.

Он увидел мою догадку и снова кивнул.

— Да, я и про это все знаю. Понимаешь, пару столетий назад в объективном времени Такеси Ковач спас жизнь Шегешвару. Но это сделали обе ваши копии. За стариком Радулом должок, факт, но, очевидно, он не собирается расплачиваться дважды. И твоя молодая и свежая версия только что на этой самой основе заключила с ним сделку. Этим утром люди Шегешвара взяли почти всех твоих пляжных революционеров. Взяли бы и тебя с Видаурой и деКомовкой, если бы ты не увез их по делам ранним утром на Полосу.

— А теперь? — последние упрямые ошметки цепляющейся надежды. Выжги их — встречай факты, с лицом, высеченным из камня. — Теперь Видаура и остальные тоже у них?

— Да, их захватили по возвращении. Их удерживают, пока не прибудет Аюра Харлан-Цурёка с отрядом зачистки. Если бы ты вернулся к остальным, куковал бы с ними в одной камере. Так что, — быстро дернувшаяся улыбка, поднятая бровь, — похоже, ты мне теперь торчишь.

Я позволил войти ярости — как глубокому вдоху, как растущему комку. Дал ей бушевать во мне, затем аккуратно затушил, как недокуренную сигару с морской коноплей, приберег на потом. Запри чувства, думай.

— Откуда ты все это знаешь, Тод?

Он сделал самоуничижительный жест.

— Как я уже сказал, я здесь живу. Провода гудят, новости бегут. Сам знаешь, как это бывает.

— Нет, что-то не знаю, как это бывает. Что у тебя за источник, Тод?

— Я не могу ответить.

Я пожал плечами.

— Тогда не могу помочь.

— Так все и оставишь? Шегешвар тебя продал — и это сойдет ему с рук? Твои друзья с пляжа умрут? Брось, Так.

Я покачал головой.