Такеси Ковач

Меня стошнило жалкими остатками содержимого пустого желудка. Я опал назад и постарался не влезть в рвоту лицом. Где-то далеко слышались выстрелы из бластеров и — слабо — что-то похожее на смех.

Мимо в мокром прошлепали ботинки. Остановились и вернулись.

— Он просыпается, — сказал кто-то и присвистнул. — Суровый засранец. Эй, Видаура, ты говорила, что тренировала его?

Ответа не было. Меня снова стошнило, затем я умудрился перекатиться на бок. Контуженно заморгал, увидев над собой силуэт. Влад Цепеш смотрел сверху вниз из расчищающегося неба, которое почти прекратило дождить. Выражение на его лице было серьезным и уважительным, и, наблюдая за мной, стоял он совершенно неподвижно. Ни следа его былой дерганости от мета.

— Хорошее представление, — прохрипел я.

— Понравилось, а? — он усмехнулся. — Одурачил тебя, да?

Я провел языком по зубам и сплюнул кровь, смешанную с рвотой.

— Да, думал, Мураками свихнулся, что взял тебя. И что случилось с настоящим Владом?

— Ну, — он кисло поморщился. — Сам знаешь, как бывает.

— Да, знаю. Сколько вас здесь? Не считая вашей специалистки по психохирургии, с шикарными грудями.

Он легко рассмеялся.

— Да, она говорила, что ты пялился. Роскошное мясо, скажи? Знаешь, последнее, что перед этим носила Либек, — оболочку гимнастки на тросах из Лаймона. Плоская как доска. Уже год прошел, а она до сих пор не может решить, довольна переменой или нет.

— Лаймон, а? Лаймон, Латимер.

— Он самый.

— Родина передового деКома.

Он улыбнулся.

— Что, в голове все начинает сходиться?

Непросто пожать плечами, когда руки скованы за спиной, а сам лежишь ничком. Я постарался как мог.

— Я заметил железо от Ценга у нее в каюте.

— Черт, так ты не на сиськи пялился.

— Нет, на них тоже, — признался я. — Но сам знаешь. Ничего с периферии не теряется.

— Что есть, то есть.

— Мэллори.

Мы оба посмотрели в сторону крика. По причалу от подводного бункера шагал Тодор Мураками. Он был безоружен, не считая обычных «Калашникова» на бедре и ножа на груди. Вокруг него со светлеющего неба падал мягкий дождь.

— Наш ренегат шевелится и плюется, — сказал Мэллори, показывая на меня.

— Хорошо. Слушай, раз только ты можешь заставить свою команду действовать скоординированно, пойди и построй их. В борделе еще остались тела с нетронутыми стеками, я сам видел, когда уходил. Кто знает, может, там даже живые свидетели еще где-то отсиживаются. Пройдитесь в последний раз — никого не оставлять в живых, все стеки расплавить, — Мураками с отвращением всплеснул руками. — Господи, это же пираты, уж с этим они должны справиться. А они играются там, выпускают пантер и упражняются в стрельбе. Ты только послушай.

Пальба из бластеров еще висела в воздухе, длинные неорганизованные очереди с возбужденными криками и смехом. Мэллори пожал плечами.

— А где Томаселли?

— Все еще ставит железо с Либек. А Ван ждет тебя на мостике, пытается проследить, чтобы никого случайно не сожрали. Это твой корабль, Влад. Пойди и рявкни на них, а когда закончат прочесывать — подгони «Колосажателя» для погрузки на эту сторону.

— Ладно, — словно рябь пробежала по воде: Мэллори вошел в образ Влада и начал нервно ковырять рябые шрамы. Кивнул мне. — Увидимся, когда увидимся, а, Ковач? Давай.

Я смотрел, как он обходит стену станции и скрывается из виду. Метнул взгляд обратно на Мураками, который еще смотрел в сторону звуков веселья после операции.

— Любители, мать их, — пробормотал он и покачал головой.

— Итак, — сказал я мрачно, — ты все-таки здесь по заданию.

— Угадал с первого раза, — отвечая, Мураками присел и, хмыкнув, приподнял меня в неуклюжее сидячее положение. — Только без обид, а? Я же вряд ли мог вчера все тебе рассказать, призывая к ностальгии, да?

Я огляделся с новой точки обзора и увидел Вирджинию Видауру, привалившуюся к кнехту с руками за спиной. На ее лице был длинный темнеющий синяк, один глаз заплыл. Она тупо посмотрела на меня, потом отвернулась. В грязи и поту на лице были размазаны слезы. Ни следа оболочки Сильви Осимы, живой или мертвой.

— И поэтому ты решил развести меня как дурачка. — Он пожал плечами.

— Работаем с подручным материалом, сам знаешь.

— Сколько вас здесь? Явно не вся команда.

— Нет, — он слабо улыбнулся. — Только пятеро. Мэллори. Либек, с которой, как я понял, ты встречался, как бы. Еще двое — Томаселли, и Ван, и я.

Я кивнул.

— Скрытное развертывание. Надо было догадаться, что ты не будешь шататься в увале по Миллспорту. Давно вы в поле?

— Четыре года почти. Это мы с Мэллори. Мы прибыли раньше остальных. Пару лет назад разобрались с Владом — перед этим какое-то время за ним следили. Потом Мэллори привел остальных в качестве новобранцев.

— Наверное, было некомфортно. Так просто влезть в шкуру Влада.