– Капсула с цианидом, – кивнул Бэтмен. – Несчастного дурака ослепили его собственные иллюзии. Все кончено, господин президент, но вам, по всей видимости, понадобится новый заместитель начальника ЦРУ.
Сидя в своем готэмском особняке, Брюс Уэйн читал газету. В гостиную вошел Альфред с серебряным подносом, на котором лежало письмо.
– Это вам, сэр. От мисс Веры.
Брюс открыл конверт и быстро пробежал глазами послание.
– Пишет, что там здорово, но ей не хватает меня. Зовет в Рио.
– Прекрасная идея, сэр, – откликнулся Альфред, уже стоя у двери.
Меньше секунды потребовалось Брюсу Уэйну, чтобы принять решение.
– Альфред, упакуй мои летние вещи и закажи билет до Бразилии.
– Прекрасно, сэр! – Дворецкий изо всех сил пытался сдержать улыбку, но безуспешно. – Костюм Бэтмена взять, сэр?
– Не надо. На этот раз у меня будет настоящий отпуск.
Война Джокера
Вспышка белого света, короткая, ослепительная. Человек, сидевший за письменным столом, раздраженно прищурился и поднял взгляд.
– Что такое?
Но ответа не последовало – в помещении не было никого. Он нахмурился, и все морщинки удлиненного белого лица побежали вниз. Не важно, что это было, прошло и прошло. Через дверь в каюту проникали голоса корабельных гудков и сирен. Он находился на борту немецкого судна «Дойчланд». Было 13 марта 1940 года. Пароход только что пришвартовался в Гамбурге.
В дверь тактично постучали. Человек обернулся.
– Кто там?
– Мистер Симмонс, это стюард. Мы готовы к высадке пассажиров. Будьте любезны, приготовьте паспорт.
– Спасибо. Скоро буду. Да, стюард! На борту проблемы с освещением?
– Нет, сэр. Что-то не так?
– Нет, все отлично. Пришлите носильщиков за моими чемоданами.
– Да, сэр!
Мужчина встал и снял халат. Он надел свой обычный наряд – строгий фиолетовый пиджак, брюки в тонкую черную полоску, зеленую рубашку с фиолетовым галстуком-ленточкой. Добавил оранжевый жилет. Затем пришел черед черных туфель с белыми гетрами. Наконец, поскольку день на улице был промозглый, он надел лиловый плащ. Задержавшись у зеркала, мужчина придирчиво осмотрел себя.
Хотя путешествовал он под именем Альфреда Симмонса, одежда и внешность ясно давали понять, что это не кто иной, как Джокер. Он внимательно осмотрел свои зеленые волосы, красные губы и удлиненное лицо. Лицо раскалывала неестественно широкая улыбка. Джокер был счастлив. Он долго ждал этого момента. Теперь одна давняя мечта осуществится. Он станет необыкновенно богат и при этом недурно позабавится.
Когда Джокер неторопливо сходил по трапу, все взгляды обратились на него. Тот мартовский день в Гамбурге выдался серым и холодным. На серых стенах больших старых домов поблескивали капли недавнего дождя. Сразу за будкой поста иммиграционного контроля стоял взвод СС. Вокруг с мрачным и суровым видом расположились полицейские в характерных мундирах с красными воротниками и в небольших серо-голубых фуражках. Огромные надписи черным готическим шрифтом объявляли многое ферботен[12]. По серому небу ветром метало облака. У причалов скопилась разнообразная военная техника, в том числе танки и бронетранспортеры.
Ступив на землю нацистской Германии, Джокер вздохнул с наслаждением, полной грудью. Да, именно так он все себе и представлял.
Джокер подошел к будке иммиграционного контроля. Чиновник изучил паспорт и с подозрением посмотрел на Джокера:
– Герр Симмонс? Странное время вы выбрали для посещения Германии. У нас тут, знаете ли, война.
– Да, знаю, – ответил Джокер. – Против Франции и Англии. К нам, американцам, она не имеет никакого отношения. К тому же ничего особенного ведь пока не происходит?
– В прошлом месяце мы завоевали Польшу! – заявил чиновник.
– Велика важность! – ухмыльнулся Джокер.
Чиновник напрягся, его глаза зло сощурились.
– За такие слова можно попасть под арест. Я намерен не пустить вас в Германию.
– Прочтите записку, там, в конце, – шевельнул пальцем в сторону паспорта Джокер.
Чиновник открыл паспорт, достал листок бумаги, развернул. Прочитал один раз, потом другой. И уставился на Джокера, вытаращив глаза.
– Но это же подпись…
– Да, – сказал Джокер. – Вы удовлетворены? Тогда я, пожалуй, пойду.
Он забрал паспорт быстрым движением руки в лиловой перчатке и вышел за ограждение, к ожидавшим снаружи машинам.