Такие разные миры

От такого зрелища иные крепкие мужчины вздрагивали, а женщины по ночам мучились кошмарами. Но баронессу она, похоже, не смутила.

Джокер смотрел на Петру и видел молодую женщину, одетую по последней парижской моде. Баронессу нельзя было назвать хорошенькой, черты ее лица были слишком тяжелыми. Но она была грациозна, как молодая львица, и с виду столь же опасна. Пепельные волосы были туго стянуты на затылке. Тонкие губы очерчивала темно-красная помада. Голубые глаза подчеркивал темный макияж. Открытое платье демонстрировало великолепные плечи и грудь.

– Может быть, поужинаете со мной, герр Симмонс? – предложила она.

– Только если позволите мне купить бутылку самого лучшего шампанского, – галантно ответил Джокер.

Ужин прошел мило. Джокер был удивлен, поскольку не был дамским угодником, особенно после гибели Дженни и после того, как он угодил в ванну с химикатами, когда спасался от Бэтмена. Купание в адской химической смеси навсегда выкрасило его лицо в мертвенно-белый цвет, губы – в ярко-красный, а волосы – в зеленый. Но Петра, кажется, ничего не имела против. После ужина устроили танцы в большой бальной зале курортного отеля. Джокер не собирался идти, но Петра настояла. Он проводил ее до номера, чтобы она захватила легкую горжетку.

Петра занимала номер люкс на верхнем этаже. Когда она отперла дверь, первое, что предстало их глазам, была маленькая горничная в черном платьице и белом чепчике с оборками, спящая в одном из больших кресел.

Джокеру это показалось смешным. Но не Петре.

– Спишь?! – закричала она. – Как ты смеешь спать, когда должна наводить порядок!

Пока горничная бормотала оправдания, неловко вскочив на ноги, Петра яростно оглядывалась. Ее взгляд упал на хлыст для верховой езды, висевший на стене. Баронесса схватила его и хлестнула горничную изо всех сил – и еще раз, и еще, пока та не разразилась слезами.

– Ты, дуреха, найди мою горжетку, и чтобы я больше не видела, как ты здесь дрыхнешь!

Горничная убежала и через мгновение вернулась, утирая горжеткой слезы. Именно в это мгновение Джокер влюбился в Петру.

Тот вечер, когда Джокер танцевал с Петрой под звездами на балконе отеля, был самым романтичным в его жизни. Петру ее кавалер, кажется, тоже увлек.

– Надеюсь еще раз вас увидеть, – сказал Джокер, когда вечер подходил к концу.

– Ну конечно же! Мы же все-таки живем с вами в одном отеле.

– К сожалению, завтра я должен уехать по делам, – сказал Джокер. – Но через пару дней вернусь.

– Вы так и не признались мне, что у вас за дела, негодный мальчишка, – сказала Петра.

– Я бизнесмен, – сказал Джокер. – Покупаю, продаю. Бизнес как бизнес.

– Мне всегда казалось, что бизнес – это очень скучно, – сказала Петра. – Но может быть, это потому, что у моей семьи не было нужды им заниматься. Мы уже несколько столетий живем на доход от семейных поместий в Восточной Пруссии.

– Хорошее дело, – сказал Джокер.

Петра пожала плечами:

– Восточная Пруссия – это, конечно, мой дом, но я всегда хотела путешествовать. Мне очень понравилось в Америке, но есть еще одно место, куда я хочу поехать.

– Куда же?

– В Рио-де‑Жанейро! – Глаза у нее засверкали. – У меня там родственники. Они рассказывают, что в Рио не жизнь, а сказка. А еще я просто обожаю самбу!

– У меня там тоже есть кое-какие связи, – сказал Джокер. – Знаете, Петра, нам надо об этом поговорить.

– Охотно, – сказала Петра. – Спокойной ночи, герр Симмонс. Или надо говорить – герр Джокер?

Джокер вернулся в коттедж. Он шел не касаясь земли. Потребовалось немало усилий, чтобы напомнить себе: он приехал в Европу с определенной целью и время действовать уже почти настало.

Рано утром на следующий день шофер прибыл в коттедж точно к назначенному часу. Джокер велел ему поставить два чемодана в багажник, а потом ехать во Флюгельхофф, ближайший к курорту международный аэропорт. Там он увидел, что почти все летное поле занято военными. На краю поля, крыло к крылу, стояли две эскадрильи бомбардировщиков «хейнкель». Охрана была строгой. Но паспорта и вложенного в него письма от Обермайера оказалось более чем достаточно, чтобы пройти. Вскоре они уже были в воздухе. Джокер смотрел в иллюминатор, как они летят над Альпами и начинают путь вдоль Апеннинского полуострова.

Вопреки напускному простодушию, Джокер прекрасно знал, что идет война. Ее не избежать даже далекой Америке. Он следил за успехами Гитлера, который захватил Рейнскую область и Судеты, а затем провел «молниеносную войну» с Польшей. Поляки отважно сопротивлялись, но не могли устоять против германской армии численностью более миллиона человек и мощных бронетанковых дивизий, мчащихся в ее авангарде. Норвегия и Дания пали. Британия и Франция находились с Германией в состоянии войны, но там пока почти ничего не происходило. Обе стороны, и союзники и страны оси, провели мобилизацию, но французы оставались за линией Мажино, немцы – за линией Зигфрида. Мир ждал, что будет дальше.