Такие разные миры

Подошел шофер огромного, пышного свинцово-серого «мерседеса-бенц». Подошел шофер, щелкнул каблуками и коротко поклонился.

– Герр Симмонс? Я займусь вашим багажом. Пожалуйста, садитесь в машину.

Джокер устроился на заднем сиденье. Поездка начиналась хорошо.

Вскоре лимузин покинул город Гамбург, скрытый серой пеленой дыма, тумана и дождя. Они оказались на автобане и на хорошей скорости пошли к югу. По обеим сторонам тянулись редкие, еще не проснувшиеся леса. Было слишком рано для цветения. В тонком серебристом тумане, цеплявшемся за ветви, деревья казались призрачными.

Вскоре они въехали в Шварцвальд. Здесь лимузин свернул на какую-то проселочную дорогу, затем на другую. И наконец через открытые ворота въехал на поросшую лесом территорию клиники «Бад фляйштайн».

Ее владелец, герр Герштнер, озабоченного вида лысеющий человечек в смокинге, поспешил к лимузину открыть дверцу и лично поздороваться с Джокером.

– Герр Симмонс! Как я счастлив приветствовать вас на нашем курорте! Герр Обермайер предупредил телефонным звонком о вашем прибытии. Мы приготовили наш самый роскошный коттедж. Он называется «Кайзер», ваш шофер может проехать к нему и выгрузить багаж.

– Прекрасно. – Джокер повернулся к шоферу. – Поезжайте, Ганс, а я пройду с герром Герти в павильон.

– Вы просто обязаны выпить со мной рюмочку шерри-бренди, – сказал герр Герстнер. – Он лучший во всей Германии. Хайль Гитлер!

Джокер усмехнулся, но ничего не ответил. Они вдвоем не спеша поднялись по извилистой тропинке к главному корпусу. Курортный сезон еще не начался, и людей вокруг было немного. Но те, кого Джокер видел, были хорошо одеты и имели благополучный и уверенный вид. Ему сразу подумалось, что в этом и состоит одно из удовольствий общения с культурными и преуспевающими людьми. Они респектабельно выглядят, и у них есть деньги.

Выпив с герром Герстнером рюмку шерри-бренди, Джокер прошелся по лесу к своему коттеджу. Ганс уже развесил его одежду, но, следуя указаниям, не притрагивался к нескольким чемоданам со специальными замками.

– Хорошо, а теперь ступай поищи себе ночлег в деревне, которую мы проезжали, – сказал Джокер. – Когда разместишься, позвони Герти и сообщи свой адрес. Будь готов выехать в любое время.

Ганс кивнул и вышел. Джокер сделал несколько телефонных звонков, в том числе междугородний, в Рим. Затем вышел на улицу и прогулялся вокруг коттеджа, сбивая тростью головки ранних весенних цветов. Вернувшись в дом, он открыл замок чемоданчика из свиной кожи и достал несколько листов бумаги. Изучив их, запер обратно в чемоданчик. Уже настало время ужина. Он критически осмотрел себя в высоком зеркале, свободному лиловому с серебром шейному платку предпочел черный галстук-шнурок и снова направился к главному корпусу.

Герр Герстнер приготовил ему столик на одного рядом с большим, от пола до потолка, окном. Суп и салат Джокер съел без комментариев. Но когда ему принесли тарелку каких-то зеленовато-коричневых предметов, скрученных в кольцо и плавающих в подозрительном соусе, он с опаской наклонился над ними, понюхал и постучал ножом по бокалу, чтобы привлечь официанта.

– Это что? – спросил он.

Официант, высокий светловолосый юноша, прихрамывающий на одну ногу, что до поры позволяло ему избежать военной службы, покраснел и сказал:

– Рольмопсы, сэр.

– А что такое «рольмопсы»? – спросил Джокер.

– Селедка, майн герр, – ответил официант. – Это особый деликатес в нашей великой стране. Легкий соус приготовлен на основе уксуса и…

– Сами ешьте, – перебил Джокер. – Что еще у вас есть?

– Из горячего – жареная свинина с черносливом, сэр.

– Я не ем чернослив. А нормальной еды у вас нет?

Герр Герстнер, заметивший что-то неладное, уже спешил к столику.

– Что-то не так, герр Симмонс? Что вам подать?

– Все очень просто, – сказал Джокер. – Прикажите унести эту жижу и дайте мне настоящей еды. Когда я заказывал столик в этой забегаловке, меня уверяли, что вы умеете готовить блюда любой страны.

– Уверяю вас, так и есть. Наши повара пользуются мировой известностью! Чего бы вам хотелось?

– Рубленый бифштекс, хорошей прожарки, с большой порцией жареного лука, картофеля фри, капустного салата и триммингов.

– Триммингов? – переспросил Герстнер, пытаясь одолеть незнакомое слово.

– Прошу прощения, господа, возможно, я смогу вам помочь.

Даму, ужинавшую в одиночестве за соседним столиком, этот разговор явно забавлял. Она быстро продиктовала Герстнеру, что принести, прервавшись, чтобы уточнить у Джокера:

– А на десерт яблочный пирог с ванильным мороженым?

Джокер кивнул, удивленно глядя на даму. Она сделала заказ, и герр Герстнер с поклоном удалился.

– Откуда вы знаете американскую кухню? – спросил Джокер. – У вас хорошее произношение, но вы ведь не американка?

– Нет, – ответила дама. – Но у меня есть родственники в Америке. Несколько лет назад, еще до войны, я гостила у них в поместье неподалеку от Филадельфии. Я баронесса Петра фон Зидов.

– А я Альфред Симмонс, – ответил Джокер, улыбаясь своей улыбкой, раскалывающей лицо от уха до уха.