Такие условия

Пока оружие что-то там о себе думало, чьи-то толстые, не очень ловкие пальцы уже настырно пихали в избалованные регулярным уходом механизмы соответствующие калибру патроны.

После непродолжительной инструкции пилоты, предварительно отключив переговорные устройства, материли и стрелков, и почему-то медведя, решив, что именно он во всем виноват, медленно по широкой, постепенно сужающейся дуге, не забывая про удобства охотников, повели вертолет к хорошо заметной на открытом пространстве мишени.

Стрелять не торопились, деваться было некуда, и все с интересом смотрели, чем с упорством обреченного занимается медведь.

– Ты посмотри только, агония какая интересная, – Коренастый даже опустил винтовку, – никогда такого не видел.

– Да наплюй ты на агонию, – под действием адреналина и охотничьего азарта всю утонченность как рукой сняло, – только не торопись, подлетим поближе и залпом.

Именно в этот момент медведь справился с непокорным льдом и ускользнул в ледяную глубину, унося на себе вожделенную шкуру.

Лица вытянулись даже у породистых винтовок.

Стрелять было не в кого, и незадачливые охотники растерянно смотрели друг на друга, но неловкая пауза затянулась ненадолго.

– Не хочет по-хорошему, – Коренастый уже копался в ящике со снастями для рыбалки, – Будем со шкурой сегодня, точно тебе говорю.

Необходимое быстро нашлось, и хозяин ящика споро сматывал изолентой вместе несколько кусков снастей, потом, подумав, примотал еще два куска. Получился увесистый пук прямоугольных брусков, перемотанный синей изолентой, с торчащим из него жестким шнуром.

– Длинноват, ждать слишком долго, – Коренастый, используя кусачки, заботливо упакованные в ящике со снастями, сократил время горения более чем на две трети. Там же нашлась и зажигалка. Шнур зажгли и завороженно, глядя, как веселый дымок быстро поедает тело шнура, загипнотизировано застыли.

Пилоты, не видя ни обстановки на льду, ни того, что происходит в салоне, медленно спускались все ниже и ниже, не понимая, почему стрелки медлят с финальным залпом.

– Кидай, – закричал вдруг Утонченный – ну!

– Коренастый кинул.

* * *

Костер упорно не хотел разгораться. Покрытые льдом и остатками снега ветки, нарубленные гламурным мачете, шипели, дымились, но устойчиво гореть никак не хотели, несмотря на обильный полив жидкостью для розжига сверху и горящую горсть таблеток сухого спирта внизу.

Но индустрия товаров для выживания не зря ест свой хлеб. В конце концов химия победила сырость, и наспех собранные дрова соизволили изменить соотношение дым-огонь в пользу огня так, что уже можно было подумать о согреве промоченных ног и приготовлении еды.

Шокированные пилоты впали в ступор и в спасательной операции не участвовали. Пока Коренастый и Утонченный споро отлавливали и таскали тактитульный продвинутый скарб, осиротевшие летчики бездумно бродили вокруг завалившегося на бок, притопленного на треть в проломленном льду вертолета. Попытка опоить их чем-то спиртным в целях успокоения ни к чему не приводила – мычали и отрицательно мотали головами.

– Это медведь, медведь виноват, – Коренастый тряс одного из летчиков за плечи, впрочем, без какого-то явного результата, – Мы отловим и шкуру с него спустим, я не я буду!

– Да не выжил медведь, – Утонченный нашел что-то сухое в одном из рюкзаков и споро переодевался, презрев стеснение прямо на снегу, – смотри, полынью какую разворотило, в таком взрыве это невозможно.

– Водолазов надо вызвать, – Коренастый, несмотря на одежду, промокшую до пояса, вооружившись мачете, остервенело заготавливал дрова, – такой трофей я не упущу, ты только вспомни…

Когда все более-менее ценное из вертолета было спасено, выбрали все что было более-менее сухое и чуть не насильно усадили в теплую кучу пилотов у плачущего костра. Приладили над огнем котелок со снегом. Отдельно сложили все стреляющее. Сели ждать помощи.

– Разрешите у костерка погреться? – Кузнец и дед, не торопясь, вышли к импровизированному охотничьему биваку. Дед при этом катил за собой пулемет, – Ваше?

– О, наше, наше! – Коренастый искренне обрадовался любимой игрушке, – А мы медведя завалили. В озере. Надо бы шкуру снять. Возьметесь?

– Дык, – только и смог крякнуть дед в ответ и дальше начал выражаться совсем уж не понятно, – от пулемета так самогоном прет, что сами сейчас и снимите.

– Кстати, – оживился Утонченный, – а успокоительно-согревающего нет у вас, случайно. Чай у нас все никак не закипит. Самогон тоже пойдет.

– Так чего ж нет? Есть, – дед ловко вытащил из рюкзака нержавеющий термос и налил в крышку дымящийся напиток.

Не чувствующий подвоха Утонченный, не принюхиваясь, разом отхлебнул на полкружки обжигающей жидкости, выкатил глаза из орбит, покраснел, сдерживая себя от того, чтобы не выплюнуть содержимое в костер.

– А ты думал, здесь меды распивают, гы-гы-гы? – Коренастый заржал, веселясь борьбе товарища с расплавленным свинцом во рту.

Кузнец и дед после этой фразы как-то многозначительно переглянулись.

– Вы что здесь пьете-то? – прохрипел Утонченный.