Таких не убивают

– Я клянусь, что постараюсь держать себя в руках, – хрипло прошептал Григорий, закрывая воспаленные от желания веки и сглотнув слюну.

– Являюсь ли я для тебя новым, юным, прекрасным воплощением Глории? – спросила Дария.

– Нет, – искренне ответил рано поседевший мужчина. – Ты для меня являешься отрицанием твоей матери. Она – чернота волшебства, она – воплощение злобной мантры и ее порождения – чакры. Ты же воплощение светлого солнца.

– Я сама порой ощущаю в себе отрицание всего мира, который окружает маму и который ее породил. Те черные видения, которые материализуются в маминой комнате, те голоса, которые шепчут заклятия в утренней мгле, и тот страшный человек-слон, который выходит порой из стен и поджидает меня на лестнице и в темном подъезде, стремясь овладеть мною и увлечь меня в свои владения…

– Но человек ли он? – спросил Григорий, который уже имел несчастье видеть страшный облик («Неправильно!») человека-слона, странного существа, схожего с человеком, лицо которого заканчивалось длинным серым хоботом.

– Он – воплощение Ганеши, южноиндийского бога, мы с этими богами в дальнем родстве, – ответила Дария, поворачиваясь к столу и ставя чайник на подставку. Затем она схватила голову Григория и прижала ее к своему животу.

(«Носом, да?») – Ты будешь моим, – прошептала Дария, – ты будешь моим единственным и драгоценным мужчиной. Но жди, тебе придется ждать, пока я смогу изгнать человека-слона, власть которого над нашим домом велика, и мне непонятно ее происхождение.

Григорий встал, ибо так ему удобнее было обнять белокурую красавицу. Ее тугая грудь, таившая сердце, прижалась к его сердцу, и их пульсы бились в унисон. («Стиль!»)

Они стали целоваться, и все сильнее бились сердца, а желание, зародившееся в мозгу, опускалось все ниже, пока не поселилось в чреслах. («Сережа, фу!»)

– Только не сейчас,

 – шептала Дария. – И не здесь. Я не готова.

Она была права. Из-за окна, поднимаясь как на воздушном шаре, показалась страшная морда Ганеши – сначала серая морщинистая макушка, затем серый лоб, под которым уместились маленькие глазки – без переносицы, лоб переходил в сморщенный и плотоядно изгибающийся хобот.

– Оу! – воскликнула девушка и закрыла глаза от страха и наслаждения.

– Нет!

 – возразил Григорий. – Ты будешь моей!

И тут раздался стук…»

Лидочка перевернула страницу и поглядела в окно. Дул ветер, он пригнал откуда-то темные тяжелые тучи. Солнце пропало. Пыль крутилась по платформе. Люди спешили в вагоны, опасаясь еще не начавшегося дождя.

За окном потянулся лес – Лосиный остров. Сколько раз Лидочка, как и миллионы других жителей Москвы, собиралась выбраться сюда.

…Итак, в нашем мистико-эротическом повествовании появился человек-слон, создание неприятное, подглядывающее в окна, когда герои намеревались целоваться… ни один настоящий слон, наверное, не додумался бы до этакого безобразия.