Такое время

Проезжая мимо дома Князева, не удержался, притормозил и посмотрел на закрытые ворота. Створки ворот дрогнули, чуть приоткрылись, и на Виктора сквозь приоткрытую щель кто-то посмотрел, чьи-то глаза.

Виктор отвернулся и нажал на педаль газа. Выскочил из посёлка и помчался по дороге. Сердце бешено стучало в груди. Было страшно.

Лишь в Дашковке он успокоился, снизил скорость и подъехал вплотную к дому. Взял из бардачка антибиотики. Вошёл внутрь.

Когда спускался по лестнице в подвал, сразу понял, что в нём никого нет. Никого. То, что раньше было Князевым, лежало всё так же прикованное к батарее с невероятно распухшей рукой. Лицо у трупа было синего цвета.

– Сдох. Сдох, сволочь, – Виктор подошёл вплотную к батарее и присел на корточки перед трупом. – Быстро ты сдулся, быстро. А я же тебе хотел ещё пальцы отрезать, кожу с тебя снять, а ты сдох.

В нос к Виктору осторожно заполз сладкий запах тухлятины. Виктор глубоко вдохнул ртом. Встал. Затошнило.

Он бросился к лестнице. Поднялся наверх. Схватил лежавшую на кровати бутылку с водой. Пока её открывал, его вырвало прямо на пол.

Виктор упал на колени, вылил на лицо почти всю бутылку и прополоскал рот. Стало полегче. Тошнота ушла.

Он достал телефон и набрал Петровича.

– Надо срочно встретиться, – сказал ему в трубку, – очень срочно.

– Что случилось? – спросил Петрович. – Чего за спешка с самого утра?

– Не по телефону, – ответил Виктор. – Сможете в Протвино через полчаса приехать?

– Смогу, – после паузы ответил Петрович. – Минут сорок понадобится. Где в Протвино?

– Да где угодно, – сказал Виктор, – можно в «Бюргер Кинге», можно в «Меланже». Знаете, где это?

– Закрыты ещё общепиты, – пробурчал Петрович. – Давай у твоего дома. Там в скверике и поговорим о делах наших насущных.

– Жду, – Виктор повесил трубку и огляделся.

Потом собрал свои вещи и, как мог, затёр блевотину лежавшей в углу тряпкой. Закрыл дом и помчался в Протвино.

Петрович приехал через час. Точнее говоря, через час и десять минут. Подошёл, поздоровался, присел на скамейку рядом с Виктором.

– Колесо проколол, – сказал он виновато, – такое впечатление, что по дорогам специально гвозди раскидывают. Уже второй раз за сезон меняю. Что случилось-то?

– Случилось страшное, – криво ухмыльнулся Виктор.

За время ожидания Петровича он успокоился. Голова снова стала ясной. Паника исчезла.

– А что конкретно страшное случилось? – осторожно спросил Петрович.

– У меня в Дашковке, в подвале, лежит труп Князева, – вздохнул Виктор, – надо его оттуда срочно убрать. Как можно скорее.

– Князева? – переспросил Петрович.

– Князева, – кивнул головой Виктор.

– А от чего он умер? – поинтересовался Петрович.

– Не знаю, – вздохнул Виктор, – но я думаю, что от заражения крови. У него рука сломалась, и было внутреннее кровоизлияние. А может, сердце слабое. Или тромб отвалился. Или раковая опухоль вдруг активизировалась, лейкома, болезнь века. Не в этом дело, от чего он умер. Главное, убрать его оттуда.

– Лейкома? – опять переспросил Петрович и, не дождавшись ответа, задал свой вопрос: – А ты чего его оттуда не убрал? Он же вроде у тебя в гостях был.

– Я не могу, – опять вздохнул Виктор, – он как-никак отец моей жены, родственник. Увижу его, и сразу слёзы душат. Не могу. Убери его оттуда, Петрович.

– Витя, – Петрович встал со скамейки, но, подумав, опять сел рядом с Виктором, – ты фильмов пересмотрел американских, про бандитов. Это там кого-то убивают, главный герой звонит так называемому уборщику, тот приезжает на место преступления и утилизирует труп. Но это не кино, и это не Америка. Это, блядь, Россия.

Слово «утилизирует» Петрович произнёс по слогам.

– Мне надо убрать труп из подвала, – Виктор повернул голову и посмотрел Петровичу прямо в глаза, – сегодня. Потому что рядом, под берёзкой, лежит мой отец и ещё пять человек. И их надо похоронить.

– Раскололся Князев? – тихо спросил Петрович.

– Раскололся, – ответил Виктор. – Даже особо ничего не понадобилось. Дал ему сутки «Владимирский централ» послушать, и поплыл наш Князев. Как соловей защебетал.

– Что рассказал? – опять шёпотом спросил Петрович.

– Много чего, – Виктор наклонился к собеседнику. – Где кто закопан, где кто утоплен – точное место и координаты. Кто, кому и что платил, и как вообще наша жизнь в Серпуховском районе устроена. И ещё рассказал, что у причала, возле крайней яблони, закопано пару брусочков золота. Дом-то наверняка будут обыскивать, а вот у причала рыть вряд ли станут. У тебя какая пенсия-то, Петрович?

– Маленькая, – ответил тот, – маленькая у меня пенсия. Только я один это не смогу сделать. Я сына подключу. А тому придётся Тарасову доложить. Он как-никак у него в подчинении.

– А кто у нас сын? – спросил Виктор. – Я и не знал, что у тебя сын есть.

– Так ты же его видел, – ответил Петрович. – Он тебя из этого самого подвала вызволял, с Тарасовым. Тарасов наверх пошёл, а Женьку моего на место Тарасова поставили. Но всё равно, он как бы под его руководством.

– Ничего не пойму, – помотал головой Виктор, – там было два опера. Один из них со смешной фамилией. С птичьей.