Такой чудесный день

Через час остановились передохнуть. Сели на рельсы и съели на троих макси-кейк, пустив по кругу контейнер с чаем.

– Руку бы отдал за глоток виски, – проворчал Карл.

– Вернемся – поставлю тебе ящик, – пообещал Скол.

– Ты свидетель, – повернулся Карл к Доверу.

Посидели несколько минут и снова пошли. Довер шагал по рельсу.

– Ты, я смотрю, не дрейфишь, – заметил Скол, посветив на него.

– Да. А ты разве дрейфишь?

– Нет. – Скол направил луч фонаря вперед.

– Вшестером мне было бы спокойнее, – заметил Карл.

– И мне, – отозвался Скол.

Чудной этот Довер. Когда Джек стрелял, он закрыл лицо руками, а теперь, когда они сами вот-вот будут стрелять и, возможно, убивать, идет себе припеваючи. Может, это просто маска, чтобы скрыть волнение. Или возраст. Сколько там ему? Двадцать пять, двадцать шесть?

Перекладывали сумки с плеча на плечо.

– Ты уверен, что он где-нибудь кончается? – спросил Карл.

Скол посветил на часы.

– Одиннадцать тридцать. Половина, наверно, уже позади.

Под пластиковыми сводами стало чуть теплее.

Без четверти двенадцать снова остановились. Посидели всего минуту – волнение гнало вперед.

Вдали, в самом центре темного туннеля, блеснул свет, и Скол выхватил пистолет.

– Стой, – тронул его за руку Довер. – Это мой фонарь. Смотри! – Он несколько раз щелкнул фонарем, и отблеск вдалеке появлялся и исчезал. – Туннель заканчивается. Или что-то на рельсах.

Прибавили шагу. Карл тоже достал оружие. Мерцание, то чуть поднимаясь, то опускаясь, оставалось на том же расстоянии, маленькое и слабое.

– Удаляется, – произнес Карл.

Потом оно вдруг стало расти.

Остановились, закрепили респираторы, приблизились.

Перед ними был стальной диск – стена, доверху закрывавшая туннель.

Осмотрели, не трогая. Судя по всему, отрывается вверх: на металле тонкие вертикальные царапины, а снизу – выемки для рельсов.

Опустили респираторы. Скол поднес часы к фонарю Довера.

– Без двадцати час. Неплохо.

– Может, он еще продолжается с другой стороны, – заметил Карл.

– Было бы логично. – Скол убрал пистолет в карман, поставил сумку на камень и опустился на колено. – Посвети, Довер. Карл, не трогай!

– Думаешь, под напряжением? – спросил тот, разглядывая стену.

– Довер! Ну?!

– Стоять, – произнес тот. Он успел отойти в туннель на несколько метров и светил на них фонарем. В столбе света появился лазерный луч. – Без паники, вам не причинят вреда. Ваши пистолеты испорчены. Карл, брось оружие. Скол, покажи руки, а потом – за голову и вставай.

Скол уставился поверх света. Узкой полоской поблескивали стриженые светлые волосы.

– Это что, шутка? – спросил Карл.

– Брось оружие, Карл. Сумку на землю. Скол, покажи руки.

Скол показал пустые руки, поднял их за голову и выпрямился. Пистолет Карла загремел о камень, стукнулась сумка.

– Что все это значит? – Карл повернулся к Сколу. – Что он делает?

– Он espion[20].

– Кто-кто?

Лилия права. Espion в группе. Довер! Невозможно. Немыслимо.

– Руки за голову, Карл. Лицом к стене, оба.

– Дракин сын, – произнес Карл.

Держа руки за головой, повернулись лицом к стальной стене.

– Довер, – начал Скол. – Иисус и Уэй…

– Ублюдок недоношенный, – процедил Карл.

– Вам не причинят вреда.

Стена поехала вверх, открывая длинную комнату с бетонными стенами, в центре которой заканчивались рельсы. На другом конце виднелась двойная металлическая дверь.

– Шесть шагов вперед, – скомандовал Довер. – Кому сказано? Шесть шагов.

Они сделали шесть шагов.

Ремешки сумок бряцали сзади при ходьбе.

– Ты не бросил оружие, – сказал Довер снизу, сидя на корточках.

Скол и Карл переглянулись. Скол покачал головой.

– Хорошо. – Голос Довера снова донесся с нормальной высоты. – Теперь прямо.

Пересекли комнату. Створки стальной двери разъехались, за ними показались белые кафельные стены.

– Прямо и направо.

Повернули. Впереди протянулся длинный белый коридор с одиночной стальной дверью и сканером в конце. Правая стена была сплошь выложена кафелем, а в левой через равное расстояние, метров в десять, располагалось десять или двенадцать стальных дверей со сканерами.

Скол и Карл шли бок о бок, держа руки за головой. Довер! Первый человек, к которому он обратился! А почему нет? Так яростно ругал Уни в тот день на катере «ПИ»! И ведь именно он сказал им с Лилией, что Свобода – это тюрьма, в которую Уни разрешил им перебраться!

– Довер! – сказал Скол. – Как, злость побери, ты…

– Не останавливаемся.

– Ты же не одурманен, не проходишь терапию!

– Нет.

– Тогда как? Почему?

– Увидишь через минуту.

Дверь резко отъехала в сторону. За ней протянулся еще один коридор: шире, менее освещенный, с темными стенами без кафеля.

– Вперед.

Вошли и остановились, широко раскрыв глаза.

– Шагаем, шагаем.

Они подчинились.