Такой смешной король! Книга вторая: Оккупация

Дочь Прийду ловила Эйнара долго или недолго, но наконец они пошли в ратушу, где должны были подписать соответствующие бумаги, потом хотели обговорить условия венчания, чтобы всё было как у людей, а Прийду в Звенинога готовил с риском — запрещённое мероприятие — двадцатилитровую бочку браги. В ратуше, когда невеста уже подписала заявление и настала очередь подписать Эйнару, тот взял ручку, задумался, положил ручку обратно на стол, вынул из бокового кармана плоскую бутылочку, пригубил и сказал: «Женатые вечно не в настроении… Нет, не расстанусь я за бочку браги с вольной жизнью». И ушёл, оставив невесту. Стоит ли говорить, как об этом судачили люди, что было с Паулой, сколько плевался Прийду!..

Но долготерпению судьбы пришёл конец, когда общественность республики в очередной раз стала вести кампанию борьбы за чистоту нравственных устоев, которые расшатались — так писали и поговаривали — из-за пьянства. Началась возня вокруг вопроса трезвости. Стали писать о вредности вина, что «мы» — маленький народ, но хотим стать таким же сильным, как какой-нибудь большой, что «мы» это можем, если каждый гражданин станет сильным духовно. Окружающая жизнь развивается к лучшему, говорили и писали эти люди, утверждая, что силы природы «мы» уже запрягли, что, мол, работают они на человека, который научился как птица летать по воздуху, что за тысячи километров можно слышать голос другого человека, а всё это стало возможным потому, что человек ЗАХОТЕЛ. И достиг. А разве мы не хотим освободиться от пьянства? «Мы» и в этом должны стремиться к обновлению, и так далее в том же направлении…

Но именно теперь, когда народ республиканский взял такое направление в воспитании силы воли, в Звенинога приключилось следующее: Эйнар с Ребра…

Эйнар, Якоб и Орест сидели в просторной кухне хутора Ребра и пили брагу, от этого им захотелось как следует поесть, а ничего не было. Решили раздобыть петуха, чтобы сварить на закуску. Ну, искать далеко не стали — поймали ребровского петуха, благо женщин дома не было и некому пресечь это деяние. Однако Эйнару стало жалко губить собственного петуха. Рассмотрев его со всех сторон, он заключил, что столь малого пернатого на троих не хватит, поскольку он один в состоянии съесть трёх таких пташек. В который уже раз со дня его рождения выручил опять Прийду с Рямпсли: вспомнили, что у него в сарае висит недавно зарезанный телёнок. Отправились за телёнком. Прежде дали святую клятву, что никому не проболтаются ни по пьянке, ни по «секрету». Ритуал клятвы был таков: положили на стол старую шляпу, и все заговорщики ударили кулаком по ней в знак того, что рот на замок и… дело в шляпе. Телёнок был доставлен, тут же на кухне с него содрали шкуру и началось приготовление жаркого.

Жаркое получилось отменное и в достаточном количестве, досталось даже самому Прийду, который случайно шёл мимо и, уловив своим крючковатым носом аппетитные запахи, решил заглянуть к Эйнару. Его охотно угостили. Он поел, поблагодарил и ушёл. Только дома, не найдя в сарае своего телёнка, начал догадываться, из чего сделано то вкусное жаркое…

Но это уже чересчур! В результате суд приговорил всех любителей телятины к аресту на полтора месяца с испытательным сроком в три года. От последнего их решила спасти военная комендатура, дружелюбно предоставив отправиться на восточный фронт.

Юхан остался на Сааре почти в одиночестве: Манчите, после ухода в армию Манчи, что-то понадобилось в доме собственных родителей в селе Кангруспина на хуторе Почтовом. Нет, она не оставляла Юхана совсем без присмотра, прибегала доить коров, кормить скотину, но говорить о том, что Юхан в ней очень нуждался, не стоит, он и сам со всеми делами справлялся, и опять потихоньку сквозь зубы посвистывал песенку про землю Мулги, где жизнь хороша.

Да, все мужчины уходили в армию. Тех, кого не мобилизовали в легион (на словах в легион шли добровольно), тех гоняли в самооборону. От службы в самообороне освобождались только не достигшие семнадцати лет и старше сорока пяти, также работающие на производствах, имевших военное значение. Какие учреждения таковыми считать, решал местный префект полиции. Уклоняющихся от службы в самообороне наказывали тюремным заключением.

А на восточном фронте немецкая… оборона оставалась непробиваемой. И чем теплее становилась погода, тем непробиваемей становилась немецкая оборона, все наступления противника успешно отражались, причём противник нёс тяжёлые потери, а поскольку большевики были не в состоянии прорвать оборонную линию германских войск, настало время разъяснить всем и каждому, что победа состоит из лепты каждого отдельного человека, что поэтому вопрос ставится так: трудовое обязательство или эстонский легион? И то и другое — не Африка, такое представление сложилось о них у Короля по тому, как к ним относились взрослые.