Такой же маленький, как ваш

– Дорогие товарищи, – обратился он к окружающим. – Не могли бы вы объяснить нам, что здесь такое происходит?

– Как что? – ответили окружающие. – Заслушиваем проекты нового памятника.

– А с чего это вы решили, товарищи дорогие, что памятник будет новым?

После этих слов в зале можно было наблюдать интересную картину: у всех многочисленных участников конкурса одновременно начали отвисать челюсти. Так, с отвисшими челюстями, они и повернулись в сторону представителя городской администрации.

– Позвольте, – сказал представитель администрации главному ветерану. – Ведь вы же сами объявили конкурс на реконструкцию памятника. Вот, у нас и бумага ваша имеется.

Главный ветеран прочитал бумагу.

– Николай Сидорыч, – обратился он к одному из ветеранов сопровождения, – вы бумагу писали?

– Так точно, – вскочил тщедушный, но бодренький Николай Сидорыч, – мы. Публично выразили, так сказать, желание ветеранских организаций сделать подарок родному городу, а именно: к празднику Великой Победы отремонтировать монумент «У Вечного огня». Подкрасить немного, подштукатурить где малость.

– Но вы же здесь пишете «реконструкция», – указал в тексте представитель городской администрации.

– А как по-научному это называется? – обернулся Николай Сидорыч к товарищам-ветеранам. – Разве не «реконструкция»?

– По-научному это называется «реставрация», – вздохнул представитель городской администрации.

– Ну, реставрация так реставрация, – согласился главный ветеран. – Мы в этих терминах не особо сильны. Но никаких изменений, а тем более новой постройки категорически не допустим. Штукатурить – пожалуйста.

– Штукатурить?! – донёсся из отпавших челюстей одновременный стон. – Подкрасить? Не может этого быть! Три месяца работы!

– Я требую один из проектов утвердить! – крикнул срывающимся голосом какой-то юный конкурсант.

– Повторяю, – сурово сказал главный ветеран, по всему видно, бывший военный, – никаких изменений в памятнике мы не допустим!

Ветераны поднялись с кресел и с сердитым видом покинули зал. За ними смущённо убыл представитель городской администрации.

А конкурсанты остались. Они дали волю переполнявшим их эмоциям, кому-то грозили и чего-то требовали, горячо хвалили проекты друг друга, а потом всей творческой шайкой убыли успокаивать волнение. Позже некоторые из них со страниц газет пытались взывать к чувствам земляков и чиновников. Забыв, что ещё недавно восхищались работами коллег, расхваливали теперь исключительно свои произведения. Но всё было тщетно. Старый памятник остался стоять. Немного подштукатуренным.

Вот к этому памятнику мы и направились Девятого Мая.

Мы всегда ездим туда чуть позже, ближе к обеду. Потому что с утра и до полудня доступ к памятнику закрыт: к нему чинно шествуют организованные колонны предприятий, организаций и общественных объединений.

Меня это выводит из себя. Почему я не могу запросто подойти, постоять у огня и положить несколько цветков? Чем лучше меня завод резиново-бетонных изделий, или ячейка радикальных большевиков с портретами Сталина? Нравится им ходить группами – пускай ходят, но на общих основаниях: сначала мы с семьёй, потом они, потом ещё семья. Хорошо-хорошо, не надо кричать, можно наоборот: сначала они, потом мы, потом снова они. Предлагаю даже, чтобы не ссорится, пускать между нами вообще единоличных граждан – они тоже имеют право на существование, хотя, конечно, и велико искушение выпихнуть их в задние ряды: куда они единоличники вперёд наших коллективов прут? В общем, договориться можно.

Но договариваться с нами никто не желает. Памятник и вся дорога к нему оцеплены рядами милиции; коридор, по которому шествуют колонны, ограждён красной лентой; для тех, кто внутри, играет духовой оркестр; те, кто снаружи, с завистью смотрят на шествующих.

Потом проходит последняя колонна, милиция снимает ленты и отбегает в сторону, потому что получившие наконец свободу неорганизованные граждане одновременно кидаются к вожделенному памятнику, и должно пройти немало времени, прежде чем появится возможность подобраться туда более-менее близко.

Поэтому мы и стараемся приехать попозже. Но, увы, к этому времени нет уже ни оркестра, ни поблёскивающих медалями фронтовиков, ни бодро марширующих пионеров (или как они сейчас называются?), то есть отсутствует значительная и яркая часть праздника. Зато нет и коридора. К тому же мы успеваем посмотреть по телевизору парад на Красной площади.

В этот раз мы также посмотрели парад и отправились к Вечному огню, заехав по дороге за цветами. Ещё за квартал до памятника стало ясно, что мероприятие идёт не по графику: нашу машину остановили задолго до обычной парковки, и мы пошли далее пешком. Всюду стояла милиция, неслись звуки маршей. Похоже, организованный праздник, который к этому времени должен быть уже завершён, всё ещё продолжался. Так оно и оказалось: из-за утреннего дождя колонны выпустили с большим опозданием.