Такси для ангела

— «Тебе хорошо, милая?» — подхватила цитату Теа. — «О, да, дорогой, я люблю тебя! Только не останавливайся, прошу! О‑о‑о!..»

— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Софья. — И вообще, «О‑о‑о!» там не было. Там было «А‑а‑а!..» «А‑а‑а» ближе русской традиции, чем прозападное «О‑о‑о!». А я — патриотка, в отличие от вас обеих! И потом, вы забыли две ключевых фразы: «Еще, еще, еще, я чувствую, что умираю от счастья! И пусть я потеряла состояние, зато я обрела тебя, любимый!..»

— Все равно — гадость, — Теа, забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.

— Все равно — пошлость, — не менее гнусно хихикнула Минна.

Но сбить с ног заслуженную работницу прокуратуры оказалось делом бесперспективным.

— Уж кто бы говорил, дорогая Минна! — Софья, нимало не смутившись, перешла в контратаку. — А соитие зомби и вампира в разрушенном фамильном склепе действительного статского советника… э‑э… как его?..

— Терпигорева, — подсказала Теа.

— Вот именно!.. Мертвецов бы пожалели! Тоже, нашли страстных любовников! Ну, какой сексуальный партнер из полуразложившегося зомби, в самом деле! У них же проблемы с мягкими тканями, спецлитературу читать надо!.. Консультироваться со специалистами!

— Да и вампир к трупу на километр не подойдет, пусть даже и ожившему! — блеснула познаниями Теа. — Их всегда на свеженькое тянет! Для них застоявшаяся кровь что молоко прокисшее. Пить можно, но никакого удовольствия…

— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Минна. — Вампиры — они тоже разные бывают. Кому‑то арбуз нравится, а кому‑то — свиной хрящик.

— Все равно — гадость! — Теа, во второй раз забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.

— Все равно — пошлость! — не менее гнусно хихикнула Софья.

После непродолжительной паузы Минна вместе с тяжелым кожаным креслом развернулась в сторону мулатки и наставила на нее жерла своих грудей.

— А вы, дорогая Теа…

Вот он и наступил, звездный час мастера иронического детектива Теодоры Тропининой! Еще ни разу я не видела столь ослепительного блеска в ее матовых, подернутых легкой поволокой глазах. Теа ловко свернула два кукиша и сунула их под нос Минне:

— А я любовных сцен не пишу! Принципиально!

Минна беспомощно скосила глаза на Софью.

— Не пишет! — заскрежетав зубами, подтвердила Сафьянова.

Зубы Минны отозвались таким же скрежетом:

— Выпендриться хочет! Кольцо в нос продела, а ведь уже не девочка!

— Ага! Решила стать круче вареного яйца! Вот только наша дорогая Теа забывает, что отсутствие любви в романе — это и есть самая страшная гадость и пошлость! Ведь что нужно нашему читателю? Нашему читателю нужно море крови, океан чувств и счастливый конец.

— Зачем же так грубо? — поморщилась Минна. — Можно сказать то же самое, но другими словами… Вы же сами писали — «роскошный стержень»! Не опускайтесь до уровня так называемых иронических детективов, дорогая Софья! Там, кроме дешевого мата, скабрезных шуток и анекдотов с бородой, нечего почерпнуть!

— Вообще‑то я совсем не то имела в виду…

— Вообще‑то пора прекращать всю эту порнографию! — не выдержал Чиж.

Его высокий ломкий голос пронесся над головами писательниц ударом хлыста. Теа моментально откинулась на спинку кресла и болезненно искривила губы. Минна вздохнула, а Софья набросилась на Ботболта:

— В самом деле, Ботболт! Наш юный друг прав. Вы долго еще будете испытывать наше терпение этой, с позволения сказать, эротической агиткой?! Выключите видеомагнитофон немедленно! Не дом, а вертеп какой‑то!

Ботболт пожал плечами, но сафьяновскому окрику все же подчинился. Он подошел к телевизорам и выключил их, после чего протер салфеткой.

Когда оба экрана погасли и в аппаратной наступила тишина, Чиж обратился к Теа:

— Это вы обнаружили тела?

Метаморфозы настигли мулатку гораздо раньше, чем предрекала Минна. Еще минуту назад — со смуглыми кукишами наперевес — она выглядела достаточно оправившейся от потрясения. Но теперь ей снова стало плохо, и жалобные, едва слышные стоны возобновились.

— Это вы обнаружили тела, госпожа Тропинина? — повторил вопрос Чиж.

Теа выдержала паузу и прерывающимся, слабым голосом произнесла:

— Это ужасно.

— Да уж, ничего хорошего…

— Вы бы не могли принести мне еще воды, Ботболт? Я все еще неважно себя чувствую…

Ботболт кивнул и направился к двери.

— Как вы нашли их?

— Вот что, молодой человек, — жарко зашептала Теа, как только бурят исчез из поля зрения. — Вы должны немедленно вывезти нас отсюда! Я с этим убийцей и минуты не останусь!

— С каким убийцей?

— С этим басурманом Ботболтом, с кем же еще!.. За два часа умудрился троих прихлопнуть! Да еще с выражением христианского смирения на лице!

— У вас есть основания полагать, что он убийца?

— А у вас разве нет?! Почему он солгал? Почему сказал, что эти двое… — Теа обернулась к дивану с трупами и понизила голос. — Что эти люди находятся в гараже?

— А вы у него не спрашивали?

— Ну, я же не сумасшедшая! Я ему вопрос, а он мне — яду в глотку! Или тесаком по башке! Вы же держали в руках его… мачете! Вам, Петр, было бы сподручнее переговорить с ним… Вас он послушается…