Такси! Такси!

Николай Максимович видел, как хмурился сидевший с ним человек, когда съезжал к реке, - видимо боялся, что таксист делает лишний круг, чтобы набрать километры, и дорога займет времени больше. Потом этот человек светлел лицом: счетчик не спешил, а поездка оказывалась недолгой. Но теперь все шоферы любят прокатиться по набережной - светофоры редки, но из-за этого здесь становится все теснее. Быстрая дорога вдоль реки все время изгибается, и в самых неожиданных «карманах» лихачей ждали желтые машины с большими буквами ГАИ. У них появилась современная техника - радар, как на аэродроме! - чтобы точно и мгновенно измерить скорость проносящихся машин. Беда нарушителю - его тут же настигнут и… тьфу-тьфу, не сглазить бы, уже несколько лет Николая Максимовича ни разу не останавливал инспектор, не спрашивал водительские права.

Говорят, некоторые постовые придираются - поди докажи, что ты не виноват: обстановка на улице переменчива, минувшей ситуации не возобновишь, а правым всегда остается представитель милиции. Но почему он не придирается к Животенко? Почему его «Волга» вольно несется по магистралям, такая гибкая, послушная - кофе из термоса можно наливать в чашку, не прольется?

А на улицах то и дело что-нибудь случается. Пенсионерка не спеша выйдет наперерез, чтобы ближе было к магазину. Поговори с ней, окажется - коренная москвичка, каждую улицу со старым названием знает, но машин не боится. Люди, приехавшие в Москву недавно, ведут себя осторожнее - наверное, в первые дни напугались оживленного движения, наслушались страстей о происшествиях и ходят по тротуарам и переходам.

И выбоин много попадается. Всюду асфальт, но как часто его вспарывают! В Новых Кузьминках только что дорогу укатали, настилали асфальт частями, выгораживая узкий коридор, - ставили посреди проезжей части деревянный забор, и вот, на тебе, отбойные молотки стучат: что-то забыли в землю уложить: то ли трубу, то ли телефонный кабель. А потом вряд ли ровно заделают, останется грубый шов, на котором машину потряхивает.

Как удается Николаю Максимовичу вовремя заметить и выбоину, и шов, и незаделанный как следует телефонный колодец, круглая чугунная крышка которого басовито ворчит, когда на нее колесами въезжаешь? И увидеть пешеходов, норовящих прошмыгнуть в запрещенном месте, и наблюдать за цветовой игрой светофоров, и любезно разговаривать с пассажиром, разгадывая его состояние: весь интерес работы в такси все-таки не в спортивной гонке, а в общении с людьми, в беседах с ними.

Николай Максимович любит поговорить с пассажирами, послушать их, но не должен, не смеет навязываться с разговорами. Глядя вперед и видя все, что внизу и впереди, видя все, что вливается на дорогу со стороны, не забывая глядеть на светофор - будь он сбоку или вверху, - Николай Максимович всегда очень внимательно оглядывает своего соседа-пассажира, может, потому, что хочет его запомнить, чтобы, если встретится снова, узнать и дома подробно рассказать жене и дочерям об интересном человеке. Каждый день полон интересных встреч.

…На стоянке не торопясь сел на заднее сиденье немолодой человек со скрипичным футляром:

- На площадь Маяковского, пожалуйста.

Значит, в зал имени Чайковского. А мог бы на улицу Герцена - там консерватория, к ВДНХ - там киностудия, на Сретенку - там дирекция симфонического оркестра. Впрочем, те, кто едет на ВДНХ или Сретенку, садятся впереди. А на улицу Герцена или площадь Маяковского - сзади. В консерваторию и филармонию пожилые музыканты ездят с особыми скрипками, которые дороже золота. С ними нельзя ездить автобусом - не дозволено. Они называются уникальными, и про них за годы работы на такси Николай Максимович слышал не раз. В Москве, в здании зала Чайковского, в бронированной комнате под самой крышей, хранятся скрипки и виолончели, которым нет цены. Их раздают в аренду самым знаменитым музыкантам под обязательство: беречь пуще глаза своего. Скрипку положено раз в год привозить в хранилище на проверку.

Однажды вез он пожилого профессора консерватории домой. Тот ехал не один, с ним был человек помоложе. Пожилой вышел, а тот, что помоложе, поехал дальше и рассказал, что тот, профессор, был во время революции музыкальным комиссаром, ходил с наганом и в сопровождении красногвардейцев: спасал из покинутых дворцов скрипки. Музыкальный комиссар знал наперечет знаменитые скрипки и кто ими владел. Главным образом князья, фабриканты-миллионеры.