Таксист. Маша

Ольга принесла свежезаваренный чай в чайнике с коричневым узором и золотой ручкой. Шеф пил чай только из своей чашки, которую в этот раз Ольга забрать не успела. Она было потянула руки к чашке, но Сергей Петрович остановил ее жестом, мол, не надо ее мыть, наливай так.

– Пап, а у тебя той чашки из Ноябрьска не осталось? – Спросила Маша.

– А-а, есть! Достать тебе ее?

– Да-а, очень хочу!

Сергей Петрович развернулся в кресле и достал из нижнего отделения шкафа черную кружку, которую ему в свое время подарили во время поездки в нефтяной город Ноябрьск. На черной кружке белым рисунком был изображен ожесточенно качающий нефтяной насос Микки Маус. Под ним, «диснеевским» шрифтом, было написано русское слово «Херачим!»

– Помню-помню, ты ее очень любила.

Ольга налила чай в обе кружки, затем взяла торт и переместила его на журнальный столик. Через пару минут перед Машей и Сергеем Петровичем выросли блюдца с кусочками торта и серебряными ложками.

Когда Ольга удалилась, Сергей Петрович взял кусок торта и, прожевав его, спросил:

– Познакомились вы в кино, это здорово. Ну а потом что-нибудь было интересное?

– Ой, интересное – не то слово! – Маша в красках рассказала о своих восторженных впечатлениях о посещении Шуховской башни.

– Ну, это он молодец. Идейные люди – это всегда хорошо. Но ты же ко мне приехала с тортиком не после Шуховской башни. – Он вопросительно посмотрел на дочь.

– Н-нет… Нет, конечно. – Потупив глаза, сказала Маша. Потом она словно собралась с духом и выпалила на выдохе: – Пап, я у него уснула.

Сергей Петрович не деланно поперхнулся чаем и тортом одновременно и замер с открытым ртом.

– Ты у него… что?!.

– Да-да, заснула, пап. Кроме шуток.

Сергей Петрович медленно поставил чашку. Кому-кому, а ему было лучше всех знать, какие у Маши проблемы со сном, особенно на новом месте.

– И ты… То есть вы…

– Пап, он очень боялся меня разбудить, сказал, что я очень крепко спала. Мы с ним позавтракали потом, потом он работать поехал.

– Нет, погоди, Маш, ну ты взрослый человек, ты не подумай, что я там стану…

– Да нет, пап! – Перебила его Маша. – Это я все прекрасно понимаю. Но нет. Я просто заснула.

– Да ты не подумай, что я… – Не унимался Сергей Петрович. – Это твое дело, просто…

– Пап, да успокойся ты!

– А может тогда просто он…

– Пап! И с этим все в порядке.

– А!.. – Растерянно кивнул Сергей Петрович.

– Просто он очень заботливый и понимающий. И это не просто то, что мне хотелось бы себе надумать. Ты же знаешь, я не люблю мечтать. Просто он это показал. И я… Я себя почувствовала сразу как-то по-другому. Я поняла, что он заботится обо мне так, как никогда никто не заботился. Ну, ты, конечно, не в счет.

Наступила небольшая пауза. Сергей Петрович смотрел то на чашку с Микки Маусом, то на Машу.

– Насчет того, что ты спросил. Я к тебе приехала даже не после того, как я у него уснула. С этого момента прошел уже почти месяц. А вот вчера, – вздохнув, продолжила Маша и замолчала, словно собираясь с силами, чтобы рассказать самую важную часть. Соболев, уловив это, приготовился слушать особенно внимательно. – Вчера я уволила Галицкого. – Сергей Петрович, прищурив глаз, посмотрел в потолок, пытаясь понять, знает ли он вообще, кто это такой. – Нет, ты вряд ли знаешь. Это из отдела международников. «Немец». У него жена, ребенок, второй на подходе, а он налажал. Просто взял и забил на договор, решив, что его можно сделать через неделю. Мне все это таких нервов стоило…

– Ну Маш, позвонила бы мне хоть раз, чего уж там, договор-то…

– Не «договор», пап! Я уволила его. Все по твоим заветам. Уволила напоказ. Но ты же знаешь, чего мне это стоит, каких нервов… В общем я сорвалась, уехала, но не подала вида. А по дороге словно в тумане и… В общем я как-то сама не заметила, как почти на автомате к Артему приехала. Когда приехала, поняла, что иду ва-банк. Пришла, проревелась, все ему рассказала.

– А, то есть до этого он не знал, кем ты работаешь?

– В этом все и дело, пап. Где – знал. Кем – нет. Ну а вчера я ему все рассказала. И про фамилию, и про институт, и про то, как норвежцев вытащила. В общем все.

– А он? – Казалось, для Сергея Петровича наступил один из самых важных моментов: если его дочь заснула у кого-то, кто не воспользовался положением, а оберегал сон его дочери, если этот кто-тоне знал, кто она такая и просто полюбил ее… Этого кого-то надо было ставить во главу… М-да! Семьи.

– Так что он в итоге сказал, когда ты ему все рассказала?

– А он сказал, что ему все равно. Что будь я кем-то еще, он сыграл бы в Гошу, он же Гога, он же Жора4…

– …он же Юра, – подхватил отец, кивая.

– Именно. Но успокоился, он, по-моему, только тогда, когда на полном серьезе спросил меня, поеду ли я с ним на всю жизнь в Тульскую область кроликов разводить. Я честно ответила, что поеду. С ним – поеду, – сказала Маша чрезвычайно серьезным тоном.

Сергей Петрович многозначительно поджал губы и наклонил голову. В этот момент Маша чуть повеселела и продолжила:

– А потом мы еще в «Детский мир» поехали, и он на это так мило отреагировал!

– А что, помимо «Детского мира» ничего рядом не было?