Талант и поклонники, или История Марианны Коварской, родившейся под знаком Козерога

Это замечательно. Это очень вовремя, черт. То есть для нее-то это и в правду замечательно. То есть так далеко все зашло.

— Так далеко зашло?

— Знаешь, дальше некуда.

— А ты звонишь-то хоть откуда?

— От него и звоню. Из дома. Я тут, кажется, поживу пока. И, Машка, ты не поверишь, как я счастлива! Никогда еще мне не было так хорошо, правда.

— Слушай, как же я за тебя рада!

И ведь правда рада. Должна же быть в мире какая-то справедливость. Раньше мне было хорошо — теперь пусть хотя бы Светке. Да я конечно в любом случае была бы за нее рада, а теперь надо особенно радоваться — и не портить ей настроение, вот что. Хотя бы сейчас. Это не телефонный разговор, вот уж что-что — а это точно не телефонный.

— Я сама рада! Я просто до неприличия рада, Маш! У тебя там как, все в порядке?

— У меня все, все, ты про себя расскажи.

— Ну, ты знаешь, это долго все-таки — долго надо рассказывать. Потому что он меня прямо в аэропорту встретил — и там сразу все завертелось… Машка, я ужасно хочу тебе все рассказать, но надо с подробностями! А я конечно могу висеть на телефоне здесь сколько хочу, но все-таки предпочитаю не испытывать ничье терпение!!!

Она смеется, и тут я понимаю, что она в комнате не одна.

— Ты там с ним, что ли?

— Ага. Он по-русски не понимает, да, собственно, и понимать нечего, и я тебе правда-правда говорю, что мне безумно хорошо, безумно — я, знаешь, кажется, понимаю, наконец, что значит жить — вот, не хорошо, не «по-человечески», а просто жить! Я на седьмом небе, правда. Неделя прошла — а как будто целая жизнь!

И у меня жизнь прошла, точно. Заколдованная неделя.

— Ты прости меня, я на минуту позвонила буквально — сказать, что я тут и у меня все хорошо! Мы сейчас в кабак собираемся, он ждет. Он, конечно, будет ждать сколько надо — но, если честно, я сама хочу в кабак! Я просто боюсь стать эгоисткой и обо всем забыть — а то вынырну, а уж полгода прошло и от меня ни звука — так что я на всякий случай звоню, подстраховаться, сохранить человеческий облик!

— То есть в ближайшие полгода от тебя звонков не предвидится?

Это я так пошутила. Довольно неудачно пошутила, надо признать.

— Да нет, что ты! Машка, я чего еще звоню — я тебе хочу письмо написать. Мне же некому это все рассказать кроме тебя, пойми. Прости, я эгоистка, все счастливые — эгоисты, всегда, к тебе это не относится, а вот я эгоистка! В общем, я ужасно хочу все рассказать, но лучше все-таки письмом, иначе это часа на четыре, не меньше!

— Ну так давай, пиши! Адрес тот же.

Вместо «адрес знаешь» сказалось вдруг «адрес тот же» — это была ирония, которую Светка, конечно, уловить не могла. Тот же адрес, несмотря ни на что.

— Машка, ты что, думаешь, я тебе от руки писать буду? Я ручку уже не помню когда держала. Я тебе что сказать хочу, тетеря — заведи электронный адрес! Сколько лет уже говорю, все без толку. Консерваторша. Ну хоть сейчас, ради меня — ну заведи! Будем переписываться — кто знает, действительно, насколько я здесь застряну? Попроси Сергея, пусть он тебе модем поставит в конце концов на твой ноутбук — живешь как в каменном веке. Ну заведи!

— Хорошо, заведу.

— Господи, что это с тобой? Даже не верится, что ты согласилась. Всего-то и нужно было для этого в Германию уехать. Знала бы, давно бы уехала! Заведи только, не откладывай, и адрес мне эсэмэской пришли — я тебе тут же напишу! Когда заведешь?

— Сегодня.

Непонятно, почему я сказала «сегодня» — дело-то в общем к вечеру, никакого модема у меня нет и не будет, но — сказала.

— У тебя модем появился?

— Нет, я в интернет-салоне заведу.

— Модем поставь!

— Потом поставлю. А пока в интернет-салоне.

— Ну ты даешь! Я не помню, когда ты так была легка на подъем! Правда сейчас пойдешь?

— Правда. Сейчас пойду. Чего ради тебя не сделаешь.

Есть такой интересный эффект — нам когда-то кажется даже говорили о нем на занятиях по психологии, что-то там мелькало на эту тему — когда человек разговаривает по телефону, собеседник его не видит, но он все равно стремится к тому, чтобы его мимика соответствовала словам — улыбается, делает скорбное лицо, как будто боится, что собеседник поглядывает из телефонной трубки и в любой момент может обвинить его в неискренности. Наверное, мимика все-таки передается — может быть, она отправляет дополнительные импульсы в мозг или как там это называется, и все это влияет на интонацию…

В общем, хочешь врать по телефону — ври вдохновенно, не халтурь. И, чтобы Светка не дай бог не уловила в моем голосе эту самую пресловутую «ноту отчаяния», потому что отчаяние в тот момент переполняло меня, как не переполняло ни в один из дней, прошедших с пресловутого понедельника, чтобы она этого не заметила, я попыталась улыбнуться — буквально раздвигая губы пальцами.

— Чего ради тебя не сделаешь. Сейчас и поеду. Возьми свой мобильный, пришлю эсэмэску.

— Пароль только не забудь, растяпа! А то все прахом пойдет.

— Не забуду пароль, иди спокойно развлекайся в свой кабак. А потом пиши — я завтра прочитаю. Ну или послезавтра, когда напишешь.

— Потрясающе, какая ты стала мобильная!