Талант и поклонники, или История Марианны Коварской, родившейся под знаком Козерога

— Ну не может этого быть, Боря! Ты столько лет с ним вместе работаешь — неужели это можно скрывать друг от друга, когда все так тесно — взятки, обман, вот все это? Ты же дела его знаешь, ты знаешь, наверняка, кого за что посадили, знаешь, что и как у вас делают для этого!

— Все делают по-разному. Я знаю, что некоторые судьи берут взятки. Знаю, что подследственные предлагают — и мне предлагали. Знаю, что бывают адвокаты, которые этим занимаются. Я никогда этого не делал. Если поймают, как минимум выгонят из коллегии. Но вообще это подсудное дело, если докажут.

— Боря, сколько ты получаешь?

— Что?!

— Сколько ты получаешь, сколько ты зарабатываешь, сколько вообще должен зарабатывать адвокат? Я хочу понять, на какие деньги мы жили с Сергеем. Потому что у нас не могло быть столько денег, я никогда не знала, сколько у него денег, я даже не спрашивала.

— Все зарабатывают по-разному. Сумма вознаграждения зависит от дела. И потом, клиент может доплатить еще сверх договора, в благодарность — это не афишируется, конечно, но и не возбраняется.

— И что это значит?

— Значит, что у Сергея, конечно, было денег больше, чем у меня, я это понимал — но он опытнее, дольше здесь работает, более сложные дела ведет, может быть. Вообще финансовая сторона… Мы ее не обсуждали. Это не принято, в подробностях. Это знает только глава бюро, я не знаю, сколько именно зарабатывают мои коллеги.

— Ясно.

Я ловлю себя на том, что говорю — «ясно». Так говорит Иван. Я никогда раньше так не говорила.

— Маша, если это правда…

— У меня нет никаких доказательств. Мне они не нужны, понимаешь. Я когда нашла эти кассеты — я понятия не имела, что это имеет отношение к его работе. Я просто поняла, что у него было много женщин и он снимал их на пленку. Мне это… не понравилось. Я решила, что жить с ним больше не хочу. Все. А насчет денег — случайно вышло, совершенно случайно, три недели назад. Я обещала этой женщине, что не буду никому рассказывать, не буду шум поднимать — она боится, что ее муж узнает. И ты, Борис, пожалуйста, не пытайся… Я сказала это тебе, чтобы ты понял. Я не хочу, чтобы она думала, что я ее предала. Ей и так плохо — и виноват в этом Сергей. А значит, я перед ней тоже виновата.

— Я понял. Ты знаешь фамилию ее мужа? Тут я вспоминаю, что действительно знаю ее фамилию — остальное выяснить не трудно. Но я обещала.

— Нет. И если бы знала, не сказала бы тебе. Просто поверь мне, что она существует — и я видела ее раньше, чем она узнала о моем существовании, так что особых доказательств, что она говорит правду, мне не потребовалось.

Мы сидим уже час. Из кафе к нам выходит девушка и спрашивает, не хотим ли мы заказать что-нибудь еще. Нет, мы не хотим.

— Я все понял. Клянусь тебе, что я ничего не знал. Ты хочешь, чтобы я тоже никому об этом не рассказывал?

— Мне все равно. Мстить я не хочу.

Тут я вспоминаю про роман, и думаю, что в общем-то я уже отомстила — я все рассказала, не здесь, так там.

— Мне все равно, что ты будешь делать. Хочешь — можешь сказать ему, хочешь — еще кому-то. Кассет у меня нет. Женщину эту трогать нельзя. Сажать Сергея в тюрьму — ты же говоришь, что это подсудно — у меня нет ни малейшего желания. Он меня просил молчать — я не молчу, но мне вот этого, того, что я сказала тебе, достаточно. Прости, что перевалила все на тебя. Ты сам спросил.

Мы встаем и идем к метро. Говорить нам сейчас больше не о чем.

— Ты где сейчас живешь?

— Там же. Он оставил мне квартиру. По крайней мере до развода я живу там, если он не захочет что-то изменить…

Борис изумленно на меня смотрит.

— Нет, нет, не в этом смысле. Насчет квартиры. В этом смысле ничего уже изменить нельзя. Я к нему не вернусь.

— Квартиру он тебе оставит, — резко обрубает Борис.

— Да я сама теперь уже не знаю, хочу ли этого. С тех пор как поняла, на какие деньги она куплена.

— А на что ты живешь, деньги, кстати, у тебя есть? Ты работаешь?

— Сейчас — да.

— А где?

— В издательстве. Ну, то есть я там не работаю — я роман для них пишу.

— Так у тебя же нет наверняка денег?!

— Сейчас уже есть, не волнуйся. Мне очень повезло, я заключила хороший контракт, договор на книгу. Мне, наверное, вообще повезло, что все это выяснилось и я разошлась с Сергеем. Я с ним видела одну сторону жизни, сейчас — другую, и я не жалею.

— А я даже не знал, что ты пишешь романы. Получается?

— Не знаю пока. Напишу этот — а там дальше видно будет. Надеюсь, что не пропаду.

— Маша, я тебе позвоню завтра, обязательно.

— Ты не переживай. Это все бывает, со мной все будет в порядке, а у тебя свадьба. Я не хочу тебе все портить.

— Да что уж… Я виноват перед тобой.

— Ты-то в чем виноват?

— Во всем. Друг, называется. Маша, прости. Я правда позвоню завтра.

— Не за что мне тебя прощать, ты меня прости.

И я отправляюсь домой — готовить свою изощренную месть, которая будет издана тиражом в несколько десятков тысяч экземпляров. А ведь я не собиралась мстить, я просто хотела выжить. Вот и Сергей, наверное, ничего такого не хотел — он просто хотел выжить. Вот и погуляли. С первым апреля.

СЦЕНА