Талантливая мисс Фаруэлл

У Ингрид загорелись глаза, хотя она чуть ли не ежедневно заходила в магазин бытовой техники проверить свой заказ и поэтому знала, что он почти весь оплачен. Бекки разгребла подарки, нашла небольшую коробку, обернутую простой белой бумагой. Без карточки.

Ингрид присела на ближайший пуф и начала снимать обертку.

— Может, позвать Дэйва?

— Не надо.

Но Ингрид уже забыла про свой вопрос. Раскрыла коробку, и Бекки глубоко вздохнула, когда подруга взяла в руки рисунок. Крошечной ручонкой ребенок ухватился за палец матери. Несколько линий на бумаге передавали все: расслабленную позу и усталость женщины, ее нежность и силу.

— Вот это да! — воскликнула Ингрид, осторожно обхватив края рамки ладонями. — Какая прелесть!

— Тебе нравится?

— Не просто нравится. Обожаю-обожаю-обожаю! Конечно, я не смогу никуда поставить это до тех пор, пока… — Она похлопала себя по животу. — Он будет отлично смотреться на… — Ингрид вытянула руку с рисунком, и прищурилась, глядя на него. Бекки рефлекторно дернулась, готовая поймать, если она вдруг его уронит. — Нет. Слишком маленький. Там мы повесим постер с «Зеппелин», Дэйв от него в восторге. Но я найду для этой красоты идеальное место.

Ингрид встала и поставила рисунок Кэссетт обратно на столик с подарками. Обняла Бекки.

— Спасибо!

Бекки посмотрела на рисунок в компании тостеров и блендеров. Вряд ли кто-то из гостей будет его рассматривать.

Когда они вернулись в зал, диджей только что объявил «Friends in Low Places» Гарта Брукса, и все закричали, чтобы Ингрид тоже пела, так что она с радостью присоединилась к хору.

— И снова здравствуйте. — Рядом с Бекки внезапно оказался Кен Бреннан. — Уделишь мне минутку?

Он держал в руках два пластиковых фужера с розовым шампанским, и его обаятельная улыбка сделала свое дело, хотя Бекки пришлось напомнить себе: «Я на это не куплюсь».

Свадьба шла полным ходом: Ингрид и Дэйв швыряли друг другу в лицо торт, на другом конце зала начались танцы — их торжественно открыла мать Ингрид, выбрав на свой вкус: вначале «Ковбойская полька», затем «Острый соус Луизианы» — тоже, в общем-то, полька, и линейный ковбойский танец «Туш Пуш». Бекки наблюдала за всем этим из-за стола. Кен не умолкал; рассказывал ей о покупке дома, затем поведал сагу о переезде из Спрингфилда, с неожиданными поворотами сюжета, которые ему самому, видимо, казались увлекательными. Столько расходов; пришлось еще и доплачивать транспортной компании. Бекки положила себе кусок торта; она особо не вникала в то, что говорил мэр Кен. Что-то он разошелся; прием-то уже заканчивается.

— Дом в Спрингфилде был слишком дорогой, — наконец вздохнул он.

«Ну конечно», — подумала Бекки. Она не переживала за Кена: ей было известно, какую зарплату получает мэр.

— Они хотят, чтобы мы обанкротились, — вдруг произнес Кен серьезным тоном, отодвинувшись от стола.

Бекки навострила уши.

— Кто — «они»?

— Послушай. — Он наклонился к ней, уперся локтями в колени. — Я еще полтора года назад решил, что уеду из Спрингфилда. Там чикагские политики раскисают и становятся похожими на девочек-скаутов. Но они не оставляли меня в покое: мы тебя выбрали в такой комитет, сякой комитет, эй, Бреннан, зайди к нам в клуб, у нас в ближайшее воскресенье заседание…

— Какой клуб? — прервала его Бекки. Черт. Она знала — как раз на этих дурацких посиделках с виски и сигарами решаются самые важные вопросы. Может, ей удастся заставить Кена…

— Говорю то, что слышал. — Его зеленовато-карие глаза пристально смотрели на нее. — Я видел бюджеты, я знаю, что у них есть на самом деле, хотя они говорят иное. Помнишь, в прошлом году ты хотела отремонтировать дорогу на… Никак не могу запомнить, какой мост как называется.

— Думаешь, я помню?

— Сколько они дали? Четверть суммы? Еще меньше?

Бекки пристально посмотрела на него.

— Тысячу девятьсот долларов, а мы просили тридцать тысяч. Они сказали, нужно подождать — пока не проведут исследования нового вида…

— Щебня, — произнесли они с Кеном одновременно.

— Новый вид щебеночного покрытия. Ты потом когда-нибудь слышала об этом щебне? А знаешь, сколько всего округ Гринлэнд получил той весной на ремонт восьми миль дороги? Двадцать пять тысяч.

— Вот сволочи, — сказала Бекки. В прошлом году три раза закрывали мост Галена, по нему опасно было ездить. Чуть не закрыли и в четвертый, однако Бекки изыскала средства на ремонт, продав одну из своих немногих — и очень любимых — пастелей Роджера Хилтона. Продала быстро и небрежно, променяв хорошую цену на то, чтобы сделка совершилась как можно скорее, и внесла эти деньги на счет Пирсона. «Бекки всегда отыщет выход» — так говорили в мэрии после того, как она поведала им не очень внятную историю, как ей удалось найти средства. Очевидно, все понимали — так не может продолжаться вечно. Хотя она старалась залатать самые заметные дыры, и когда получалось, ей отдавали должное.

Однако, проезжая по разбитому, но все еще действующему мосту Галена она каждый раз вспоминала о пастели Роджера Хилтона. Картина была прекрасна.