Талантливая мисс Фаруэлл

Он долго молчал. Лег на бок лицом к ней, опираясь на локоть. В темноте по Чаквэгон-драйв мчались машины.

Наконец произнес, спокойно и неторопливо:

— Понимаю, что буду сожалеть об этом…

— Может, ты даже не вспомнишь.

— Сейчас ты мне скажешь, что я дурак.

— Дурак, — мягко отозвалась Бекки. Он не убрал руку, стал водить по ее колену пальцем, описывая круг за кругом.

— Я всегда удивлялся — почему у тебя никого нет? И часто об этом думаю. Вообще много думаю о тебе.

В голове у нее промелькнула мысль: «А ведь сколько женщин хотели бы сейчас оказаться на моем месте». И она понимала, почему. Хотелось потрогать впадинку на его шее, чуть выше расстегнутой верхней пуговицы рубашки. Провести пальцами по гладкой коже, ощутить тепло, исходящее от его тела. Прикоснуться к красоте и обаянию.

Он наклонился и поцеловал ее. Сладкое потрясение… правильно, точно, именно это он и должен был сделать и сделал так искренне, что Бекки ответила на поцелуй. Спустя мгновение попыталась отстраниться, и Кен тут же отпустил ее.

— Черт, — выдохнул он. Перевернулся на спину. — Прости.

— Ты устал, — сказала она, гадая, получится ли сразу ускользнуть к себе в номер, когда они вернутся в отель. — Много выпил и столько нервничал в последнее время… — Она вовсе не жалела о поцелуе, просто не хотела, чтобы Кен переживал.

— Бекки. Не нужно ничего говорить.

Да, конечно.

Какое-то время они смотрели в небо. Затем он поднялся и подал ей руку. В отель шли молча; каждый направился в свой номер.

Три следующие запланированные встречи в Спрингфилде Кен перенес на другие даты. Один раз Бекки съездила туда без него; три часа в офисе Синтии они с ее помощником просматривали бухгалтерские книги, счета, квитанции, искали хоть какие-то зацепки. Без Кена Бекки решила остановиться в отеле «Рэдиссон», надеясь, что тут хотя бы чуточку получше, чем в задрипанном «Хэмптоне», где на завтрак подают пригоревшую овсянку. Но особой разницы не заметила.

День Труда выдался ветреным и дождливым, однако вся мэрия и многие из жителей города явились посмотреть на Кена. Бегуны финишировали в соседнем Стерлинге. Бекки два с лишним часа простояла возле финишной черты; один из бухгалтеров рядом с ней почти все это время громко разговаривал по телефону. Когда наконец появился Кен, его близнецы выскочили на трассу, схватили отца за руки и последний отрезок пути пробежали вместе с ним. Им аплодировали так громко, что заглушили диктора, объявлявшего имена и результаты финишеров.

Бекки наблюдала за Кеном с почтительного расстояния: вот он с красным лицом наклонился вперед, уперся руками в колени, стараясь отдышаться. Распрямился, раскинул руки и поприветствовал зрителей. Поймав взгляд Кена, Бекки показала ему поднятый кверху большой палец и направилась к машине.

Во время мероприятия собирали деньги в благотворительный фонд «Помощь детям с нарушениями речи»; многие участвовали, в том числе и Бекки, анонимно пожертвовавшая фонду тысячу долларов.

Кен неделю не бегал после этого полумарафона, но, по слухам, уже записался на следующий. Хотя у него немного болела нога.

Они поехали в Спрингфилд в воскресенье 23 сентября. Снова «Хэмптон». Бекки безвылазно сидела у себя в номере, изучала каталог — репродукции, документы о происхождении, общие обзоры и прочее. Недавно она увлеклась восковой живописью и присматривалась к серии картин, выполненных в манере древних поминальных портретов. Слышала, как Кен бродит по смежному номеру. Решил не идти на пробежку? Она подняла голову и прислушалась: скрипнули пружины кровати, забормотал телевизор.

Вечером они пошли ужинать во вьетнамский ресторанчик, заказали карри с зеленым перцем. Бекки не собиралась ни о чем расспрашивать. С той ночи, когда Кен поцеловал ее, Бекки вообще ничего не предпринимала — он сам должен решить, что дальше.

— Наплевал я на пробежку сегодня, — признался он, ковыряя вилкой карри.

— Неужели?

— Глупо, конечно. Просто поленился, а теперь жалею.

— Завтра побегаешь.

Телевизор в углу зала работал без звука, на экране мелькали кадры — команда регбистов в тренировочном лагере. Крепкие парни в шлемах, но без наплечников легко передвигались по залитому солнцем полю.

Бекки с Кеном сидели у окна. Они часто ужинали в этом ресторане. Сегодня здесь было пусто.

— Ну, не знаю. — Кен поднял глаза и улыбнулся ей своей прежней — настоящей — улыбкой. Он выглядел слегка помятым — спал днем? — Может, мне вообще придется прекратить тренировки. Похоже, я себя переоценил.

— Нет! — воскликнула Бекки.

Он коротко рассмеялся.

— А еще я подумал… Знаешь, нужно сказать Синтии — мы бросаем это дело.

— Правда? — Она давно ждала, когда же он осознает, что их усилия тщетны, что ничего не выйдет. Он потерпел поражение, и все же Бекки не смела торжествовать — таким мрачным было его лицо.

— Придется похоронить эту идею. Тем противней платить Синтии. Она не гарантирует даже, что дело дойдет до суда! — Кен покачал головой. — Во всем виноват я. Моя фантазия, с самого начала. С такими шансами продолжать настаивать просто безответственно.

— Ну, если ты уверен…

Кен пожал плечами, не отрывая взгляда от телевизора.