Талантливый господин Варг

– Не беспокойтесь, вы не сказали ничего, что позволило бы мне понять, кто он, – она немного помолчала. – К тому же я не люблю болтать, – тут она опять замолчала. – Я так понимаю, вы тоже? То есть при вашей работе. Я имею в виду…

– Уверяю вас, так оно и есть, – прервал он ее. – Эта оговорка вырвалась у меня случайно, и такое происходит очень редко. Даю вам слово.

Это ее явно успокоило.

– Ну, как я уже говорила, Нильса кто-то шантажирует. Он мне практически в этом признался.

– Да, но нам понадобятся какие-то доказательства. У вас они есть?

– Разве то, что я вам рассказала, – не достаточное доказательство? – нетерпеливо спросила она.

Ульф ответил, что он нисколько не сомневается в ее словах, но, чтобы открыть дело, должно быть еще что-то – в дополнение к ее показаниям.

– Нам понадобится доказательство, приемлемое в глазах закона.

– А вы разве не сможете найти его сами? Это же ваша работа?

Ульф ответил не сразу. Недавно он был на собрании старших следователей, где, среди прочего, обсуждали, что в последнее время статистика нерасследованных дел стала объектом пристального внимания со стороны некоторых политиков. В том числе вопросы возникли и у его брата Бьорна, лидера партии «Умеренные экстремисты». У умеренных экстремистов имелись соображения относительно закона и порядка, которые они не стеснялись высказывать в прессе. Соображения эти заключались в том, что полиция нагло берет на себя роль прокуратуры заодно с правосудием, решая, какие преступления расследовать, а какие – нет. Было бы крайне неловко, окажись Ульф в числе полицейских, пренебрегших расследованием такого серьезного преступления, как шантаж.

Он принял решение.

– Хорошо. Я этим займусь.

– Я рада. И спасибо вам.

– Мне понадобятся кое-какие подробности и… – тут он поднял на нее вопросительный взгляд. – Вы ведь понимаете, верно, что мне придется узнать, в чем состоят угрозы шантажиста? Другими словами, мне станет известно, чем именно шантажируют вашего партнера. Может, речь идет о преступлении? Может, шантажист знает что-то, от чего у Нильса могут начаться проблемы с полицией… с нами?

– Это невозможно, – ответила Эбба, даже не задумавшись. – Абсолютно невозможно.

– Но должно же быть что-то – даже если это не преступление.

– Мне все равно. Вряд ли меня что-то шокирует.

Ульф немного поразмыслил. Если все, что он смутно помнил из статей о Нильсе Седерстрёме, было правдой, то – очень вероятно – Эббе стоило верить: уже ничто не могло ее шокировать, когда речь шла о Нильсе.

Может, дело было именно в этом: есть люди, которые любят вопреки.

– Не могли бы вы дать мне контакты кого-нибудь из его друзей? – спросил он. – Чтобы было, от чего отталкиваться.

– А вы не станете рассказывать им о шантаже?

– Нет. Я представлю это как рутинный опрос – например, как сбор информации для какого-нибудь побочного расследования. – Ульф на секунду отвел взгляд; подобные уловки были ему не по душе, но порой без них было никак не обойтись. Цели и средства, подумал он, – бывали случаи, когда цель оправдывала средства, что бы там ни говорили пуристы. – Что-нибудь в этом роде. Всегда могу сказать, что Нильса рассматривают на какую-нибудь общественную должность, – тут он опять опустил глаза; чем подробнее и детальнее становилась ложь, тем она казалась отвратительнее. И он добавил: – Ну, это, может, уже чересчур.

Эбба встала.

– Вы очень добры, – сказала она. – Я ценю в людях доброту.

Провожая ее, он думал: она говорит, что ценит доброту, и все же живет с человеком, который, кажется, никак ее не проявляет. Это было странно; с другой стороны – если вдуматься – уж если живешь со злодеем, то, наверное, начинаешь тянуться к доброте, когда повезет с ней столкнуться. Да, так оно и есть, решил он; добряки для нее были противоположностью того мужчины, с которым – в силу апатии или из страха – она себя связала.

Глава пятая. Русско-шведская война

В тот вечер Ульф вернулся к себе немного позднее обычного. Днем он был на служебном тренинге, который продлился на добрых сорок минут дольше положенного, с тем результатом, что многие его коллеги ушли с тренинга в состоянии некоторого раздражения. Ранний вечер – самое время для пробок, и в этот день многие участники тренинга попали домой гораздо позднее обычного: печальное обстоятельство, учитывая название тренинга, а именно: «Преодоление стресса на рабочем месте».

– Как бы мне хотелось, чтобы они просто оставили нас в покое – мы бы и сами как-нибудь справились, – простонал Леннарт Полссон. Ульф с Леннартом были давними друзьями, хотя их карьеры и пошли по совершенно разным дорожкам. Если Ульф пребывал в относительно тихой заводи деликатных расследований, то Леннарт работал на передовой, будучи вторым по значению человеком в антитеррористическом подразделении. – Зачем им вообще лезть к нам в душу – то с одним, то с другим?

– Думаю, им кажется, будто они обязаны что-то делать, – ответил Ульф. – Такие уж времена: на всех давят, чтобы они что-нибудь делали. Когда ты что-нибудь делаешь, никто не сможет тебя обвинить в том, что ты не делаешь ничего.