Таланты и преступники

Один раз даже в порыве отчаяния Марго, сама не зная почему, украла у нее этот жуткий сарафан в подсолнухах. И вот вчера вульгарно напилась, потому что не могла больше выносить эту пытку.

Напилась, нарядилась в подсолнуховый сарафан, чтобы стать похожей на предмет страсти Остапова, и отправилась к нему в кабинет.

Что было дальше, Марго помнила смутно. То ей вспоминался злой Остапов, то хохочущий, она то плакала, то клялась ему в вечной любви, то обзывала Веревкину, пыталась ее пародировать. Кошмар!

У Чушкиной оборвалось сердце, когда она поняла, что придется увольняться, потому что после такого позора ее больше никто не будет держать на работе. Она залезла в душ — стало немного легче, но чем больше она трезвела, тем более жгучим становился стыд.

Выйдя из ванной, она бросилась искать среди пилюль, разбросанных на тумбочке, таблетку от головной боли. Слава богу, та отыскалась достаточно быстро. Когда боль немного отступила, Марго занялась ликвидацией следов своего пребывания в номере соперницы.

Не успела она выйти из комнаты, как зазвонил телефон. Это был Остапов.

Глава 34

После вчерашнего Степан был абсолютно деморализован. Пьяные страстные признания секретарши совершенно выбили его из колеи. Он никогда не рассматривал Маргариту в качестве объекта любовных грез. Да и вообще служебные романы не приветствовал, считая помехой производственному процессу.

Сотрудники об этом знали, поэтому на работе любовей не крутили. Или, может, крутили, но очень тайно, и Степан об этом не подозревал. И совершенно не догадывался о тех чувствах, которые он вызывает у своей помощницы. «Роман с секретаршей. Боже, как пошло!», — Остапов передернулся от отвращения. Ну и как ему теперь себя с ней вести?

А, может, она ничего сегодня и не вспомнит, так как была очень пьяна. Тут Степан представил Маргариту в Алькином сарафане, хмыкнул и покачал головой.

Надо было что-то решать. Чушкина в роли секретарши его вполне и вполне устраивала, а деловые качества Степан Аркадьевич ценил в человеке в первую очередь.

Остапов плеснул себе Хеннесси Эллипс, оставшийся после презентационного вечера в клубе. Благодаря Альке он знал, что этот коньяк отличается от других крепостью. Сорок три с половиной градуса. Коньяк разлит в хрустальный графин Баккара и имеет свой номер.

Степан поднял фужер и посмотрел на свет. «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала», — промурлыкал он фразу из гениального романса на слова Ларисы Рубальской.

Жидкость была глубокого янтарного цвета. При легком наклоне фужера она обволакивала его изнутри густой маслянистой пленкой и медленно, с достоинством возвращалась на свое место. Остапов залюбовался эстетикой напитка.

Потом вздохнул, с сожалением отставил фужер и позвонил Чушкиной.

Глава 35

Светлана довезла подругу до самого «Сатори» и не удержалась от замечания:

— Нет, ну вы странные люди, я не понимаю, как можно жить и работать в одном здании. Это же скучно, в конце концов. Ни тебе по улице нарядной пройтись, ни познакомиться с кем-нибудь. Прямо как бирюки какие.

— Ой, да что ты ерунду городишь? Это только я живу здесь, да командировочные всякие. Пара номеров оставлена за сотрудниками на случай, если долго заработаются или встреча какая-нибудь поздно закончится. А так все по домам живут. Скажешь тоже! Ну все, пока, завтра созвонимся.

— А ты Остапову расскажешь, что тебя «Промстроймаш» на работу звал, оклад предлагал в два раза больше, а ты отказалась?

— Зачем? Я же отказалась не для того, чтобы похвастаться. И потом, Степан может решить, что я себе цену набиваю. Ну бывай, — и Аля вышла из машины.

Недалеко от ворот «Сатори» стоял черный внедорожник с тонированными стеклами. Как только Алевтина с ним поравнялась, окно медленно опустилось, и внутри салона автомобиля девушка увидела Ивана Антоновича Пушкова собственной персоной.

Он величественно поманил Алевтину пальцем.

— Я вас не сразу узнал. У вас сегодня неформальный вид. В клубе было лучше. Мы вчера разговаривали. Я дам вам в три раза больше денег, чем Остапов. Решайте. Последнее слово.

Алька приложила руки к груди:

— Ой, Иван Антонович, я бы с радостью, но не могу. Я ж вам говорила — я слово дала. Глаза Пушкова сузились:

— Плевать на ваше слово. Я не привык, чтобы мне отказывали. Думайте до вечера.

Больше предложений не будет.

Тонированное стекло медленно поползло вверх.

Остапов так обрадовался, увидев Алю живой и здоровой, что пошел ей на встречу с распахнутыми руками, чем немало удивил не только Альку, но и самого себя.

— Ну что, пропащая душа, отдохнула? Набралась сил? Давай, переодевайся — и ко мне в кабинет. Надо обсудить несколько вопросов. Меня ждут дела, целая куча, так что поторапливайся.

Алька забежала в свою комнату и остановилась. В номере явно кто-то побывал, потому что тут был наведен порядок. «Грабители наверняка бы все разбросали… Не может ведь преступник все после себя убрать», — лихорадочно соображала она. Оставалась надежда на то, что уборку сделала горничная.