Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Все пуштунские племена соблюдали пуштунвали, кодекс обычного права, который давал племенному совету — джирге — право суда, особенно в случае споров о земле, женщинах или убийства. Линия, разграничивающая шариат и пуштунвали, всегда была несколько размыта. Наказания талибов заимствованы скорее из пуштунвали, нежели из шариата. Но пуштунвали применялся в разной степени разными пуштунскими племенами и никогда не регулировал жизнь других народностей. Решимость талибов навязать законы пуштунвали-шариата другим народностям только усугубила этнический раскол в Афганистане. Непуштуны сочли это попыткой навязать всей стране обычаи кандагарских пуштунов.

Ни при каких политических условиях талибы не были готовы пойти на компромисс. После каждого военного поражения они еще более ужесточали свою политику в отношении женщин, полагая, что суровые меры против женщин должны поднять боевой дух их побитых солдат. А каждая новая победа приводила к новому ужесточению, поскольку населению вновь завоеванных районов нужно было продемонстрировать твердость новой власти. Политика «сотрудничества», проповедовавшаяся международным сообществом, не принесла никаких дивидендов. А обещания талибов, что после войны они позволят женщинам учиться, все больше теряли смысл. Захват Герата был первым симптомом для афганцев и для всего мира, показавшим, что талибы не пойдут на компромисс в женском вопросе. Герат, сердце средневекового ислама для целого региона, город мечетей и медресе, обладал древними традициями либерального ислама. Герат — родина исламского искусства и ремесла, живописной миниатюры, музыки, танца, ковроткачества и многочисленных историй о прекрасных женщинах.

Жители Герата до сих пор помнят легенду о царице Гоухар-шад, супруге Шахруха, сына завоевателя Тимура, которая перенесла столицу Тимуридов из Самарканда в Герат после смерти Тимура в 1405 году. Однажды царица в обществе двухсот прекрасных прислужниц осматривала мечеть и медресе, построенные ею в предместье Герата. Студентов медресе (или талибан) предварительно попросили удалиться, но один из них уснул у себя в комнате. Он был разбужен изысканной и привлекательной прислужницей. Когда прислужница вернулась к царице, она была взволнована, платье на ней было в беспорядке, и ее быстро разоблачили. Вместо того, чтобы наказать ее или студента, царица приказала всем своим прислужницам сочетаться браком со студентами, таким образом благословив их и избавив от будущих искушений. Она подарила каждому студенту одежду и жалование и повелела мужьям видеться с женами один раз в неделю до тех пор, пока студенты не закончат учебу. Эта история воплощает в себе гератскую традицию свободного, человечного ислама и религиозного образования.

Талибы не знали истории Герата и его традиций. Они пришли с тем, чтобы запереть гератских женщин в их домах. Людям запретили посещать гробницы суфийских святых, которыми изобилует Герат. Талибы уничтожили многолетние усилия Исмаил Хана, командующего здешних моджахедов, направленные на то, чтобы дать образование населению. Все школы для девочек были закрыты. Большая часть школ для мальчиков тоже, поскольку учителями в них работали женщины. Талибы разделили немногие действующие больницы на мужские и женские, закрыли общественные бани и запретили женщинам ходить на рынок. В итоге гератские женщины были первыми, кто восстал против усердия талибов. 17 октября 1996 года более ста женщин пришли к дому губернатора, чтобы протестовать против закрытия городских бань. Они были избиты и арестованы. Религиозная полиция ходила по домам и требовала, чтобы мужчины держали женщин дома.

Иностранные средства массовом информации и ООН предпочитали не замечать эти события, но некоторые западные благотворительные организации помяли, к каким последствиям для их деятельности это приведет. После долгих споров и бесплодных переговоров с талибами в Герате ЮНИСЕФ и Фонд спасения детей закрыли свои образовательные проекты в городе, поскольку девочкам было запрещено в них участвовать.[141] Но прекращение этих программ помощи не остановило талибов. Они быстро поняли, что ООН не готова всерьез противостоять им в вопросе о женщинах. Им даже удалось вызвать раскол среди благотворителей. Различные организации ООН не смогли занять единую позицию на переговорах. Поскольку каждое ведомство пыталось достичь особых договоренностей с талибами, принципы ООН были нарушены, а Талибан вводил все новые и новые ограничения для женщин. «ООН встала на скользкий путь. ООН полагает, что малыми уступками можно удовлетворить международное сообщество и удовлетворить Талибан. В действительности не происходит ни первого, ни второго», — сказал мне глава одной из европейских неправительственных организаций.[142]