Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Государственный департамент США установил спутниковую телефонную линию для прямых переговоров с Муллой Омаром. Сотрудники афганского отдела вместе с переводчиком, владевшим пушту, вели долгие беседы с Омаром и обсуждали различные варианты, но безуспешно.[192] К началу 1999 года талибы начали понимать, что компромисс с США невозможен, и они стали смотреть на бин Ладена как на обузу. Срок ультиматума, поставленного Соединенными Штатами, истекал в феврале 1999 года — талибы должны были либо выдать бин Ладена, либо понести ответственность за последствия. Им пришлось сделать так, чтобы бин Ладен незаметно исчез из Кандагара. Этим Талибан выиграл немного времени, но не более того.

«Арабские афганцы» прошли полный круг истории. Сначала, в 80-е годы, они были просто приложением к афганскому джихаду и холодной войне. В 90-е они сами стали играть главную роль для афганцев, их соседей и Запада. Теперь США расплачиваются зато, что они пренебрегали Афганистаном в 1992–1996 годах, когда талибы дали приют наиболее враждебным и воинственным исламистам из тех, с которыми мир столкнулся после окончания холодной войны. Афганистан стал вторым домом всех исламских интернационалистов и террористов, а американцы и западный мир растеряны и не знают, как поступить.

Часть 3. Новая Большая игра

Глава 11. Диктаторы и нефтяные магнаты Талибан, Средняя Азия, Россия, Турция и Израиль

Строительство большого нового аэропорта в Ашхабаде, столице Туркменистана, было завершено в 1996 году. Гигантское роскошное здание было построено в надежде на западные авиакомпании, которые, как ожидалось, устремятся в богатую нефтью и газом республику в пустыне. Но тишина эхом отдается в его пустых залах. Через несколько месяцев половину здания закроют, чтобы сэкономить на обслуживании, а другая половина до самого 1999 года будет принимать по несколько рейсов в неделю.

В 1995 году в городе Сарах на границе с Ираном был построен новый железнодорожный вокзал. Мраморные стены, мраморные кассовые стойки. Волны каракумского песка облизывают здание со всех сторон. Стоит удушливая жара. Вокзал находится на туркменской стороне новой железной дороги Мешхед-Ашхабад. Дорогу построил Иран. Это — первая прямая ветка между Средней Азией и мусульманскими странами после 70 лет взаимной изоляции. Из Ирана приходит два поезда в неделю: пассажирский и грузовой. Большую часть времени вокзал закрыт.

Связи с внешним миром были главным приоритетом для всех республик Средней Азии после того, как в декабре 1991 года они получили независимость. Но десять лет спустя оказалось, что движение по легендарному Шелковому пути было намного интенсивнее, чем в наши дни. Все эти памятники экстравагантности, неадекватных амбиций и несбывшихся надежд были творениями туркменского президента Сапармурада Ниязова. Большая часть скудного бюджета страны тратится им не на поддержание достойного уровня жизни 4,2 миллионов ее жителей, а на культ его драгоценной личности. Но эти миражи в пустыне пока воплощают лишь несбывшиеся надежды на превращение Туркменистана в «новый Кувейт» (так говорил мне Ниязов в декабре 1991 года).[193]

Получив независимость, Туркменистан, как и другие богатые нефтью республики Средней Азии, тщетно надеялся продавать свою нефть и газ на внешнем рынке. Среднеазиатские государства не имели выхода к морю. Их окружали конкуренты, потенциальные враги — Россия, Иран, Афганистан, Узбекистан. Сооружение трубопроводов позволило бы им покончить с изоляцией, избавиться от экономической зависимости от России и заработать валюту для того, чтобы поднять на ноги свою экономику после катастрофы, вызванной распадом Советского Союза. В течение 70 лет все пути сообщения: шоссе, железные дороги, трубопроводы — были устремлены в Россию. Теперь они хотели стать ближе к Аравийскому морю, Индийскому океану, Средиземноморью и Китаю.

Энергетические ресурсы Каспийского моря и Средней Азии (мы будем называть их районом Каспия, включая в него Казахстан, Туркменистан, Азербайджан и Узбекистан) были очень сильно завышены в течение последних лег. В начале 90-х годов США оценивали нефтяные запасы Каспия в 100–150 миллиардов баррелей (Мб). Цифра была весьма преувеличена, и теперь их оценивают вполовину меньше, или даже в 50 Мб. Доказанные запасы нефти Каспия составляют от 16 до 22 Мб, что сравнимо с запасами США (22 Мб) и Северного моря (17 Мб) и в 10–15 раз меньше, чем все запасы Ближнего Востока.