Талиесин

Земля утратила свою твердость. Холмы сползали в долины, сталкивались и сливались в один. Деревья дрожали мелкой дрожью, корни их стонали и трещали, почва под ними текла, как вода. Дома раскачивались и падали на струящиеся улицы, вздымая пламя и пыль. Вопли людей казались криками перепуганных птиц. Море пузырилось и колыхалось на своем ложе.

Небо содрогнулось и изрыгнуло пламя. Горящие куски серы, шипя, проносились в воздухе, распространяя омерзительный смрад, они чертили борозды на холмах, сыпались на дрожащие развалины, а навстречу им вставали клубы серого дыма и белые языки пламени, Камень горел: некогда яркие орихальковые крыши плавились и бежали ручейками. Из храма валили клубы черного дыма, пахло паленым мясом и жиром.

Вскоре пламя охватило всю окрестность. Оно бушевало на склонах холмов, дым вставал столбами, образуя большое плоское облако, которое, словно рука, тянулось к только что вставшей луне.

Лодки плясали на расходившихся волнах. Каменная пристань рухнула в воду, увлекая за собой тысячи кричащих людей. Харита смотрела, не чувствуя ни страха, ни жалости — ничего.

Разрушение продолжалось всю ночь, а лодки носило по гавани. Над заливом призрачно сияла бледная луна, но уцелевшие тщетно вглядывались в горизонт — кораблей не было. Харита смотрела на лица окружающих и видела, как тает последний лучик надежды. «Они придут, — твердила она про себя, понимая, что лодки уносит все дальше в открытое море и шансы на спасение убывают. — Они нас отыщут».

Около полуночи Харита заставила себя проглотить кусочек хлеба и глоток воды. Потом заснула и проснулась на рассвете. Обреченная земля по-прежнему корчилась в предсмертных судорогах. Белина с захваченными кораблями все не было.

Атлантида вздымалась и опадала, горы вздрагивали, как складки на покрывале, вода била в дрожащий камень, Келлиос горел, а на юге уходил ввысь дым от других городов. В воздухе висела копоть, и казалось, что уже сумерки. А звезды продолжали сыпаться, ударяя в землю и вспенивая море. Медленно, безжалостно, безостановочно.

Около полудня, хотя небо было черно, как ночью, непроглядные тучи над землей вспыхнули оранжево-алым. Воздух задрожал, стремительный вихрь пронесся над волнами, через мгновение его нагнал звук взрыва, настолько могучий, что море пошло высокими узкими волнами, и сотрясение достигло их сперва как долгий пронзительный вой — это ударная волна вырывала из земли деревья и камни, — а затем, как оглушительный, отупляющий рев.

Гора Атлант взлетела на воздух — напор расплавленной магмы расколол ее от увенчанной снегом вершины до гранитных недр и выбросил обломки в истерзанный воздух. Они еще не начали падать, как второй взрыв выбросил из середины горы огонь, дым, пепел и расплавленную лаву. В мгновение ока Атлант превратился в трепещущую колонну подсвеченного огнем дыма.

Оглушенные взрывом люди в лодках беспомощно цеплялись друг за друга. Одни в испуге кричали, другие онемели от ужаса, когда на их глазах целые горные хребты оседали и проваливались в землю.

Море уже не просто бушевало — оно кипело под градом раскаленных обломков. В соседнюю с Харитой лодку упал кусок расплавленной лавы, и она сразу пошла ко дну, увлекая еще две, с которыми была связана. Вода перехлестывала через борта, заливая перепуганных людей.

Уголком глаза Харита заметила какое-то движение и повернулась к берегу. Она успела заметить, как на них с немыслимой скоростью катит вызванная взрывом приливная волна.

Люди в оцепенении смотрели, как надвигается стена воды, никто не успел даже вскрикнуть или отвернуться. Лодка закачалась. Харита ухватилась за толстый трос, и в этом миг волна ударила в борт, лодка взлетела высоко в воздух и опрокинулась.

Небо и море поменялись местами. В мокрой, захлебывающейся тьме Хариту оторвало от троса и ударило о борт. Ее бы выбросило из лодки, если бы хлещущая сверху вода не прижала ее ко дну.

Все случилось в одну секунду. Лодки закачались, выровнялись, и волна покатила дальше. Те, кто уцелел, судорожно глотали воздух. Харита заставила себя выпрямиться, закашлялась, выплевывая горько-соленую воду, протерла глаза от едкой, влаги. Остальные лодки качались на зыби, многие тяжело просели, полные воды. Их было явно меньше, чем минуту назад.

В серо-зеленом небе дым мешался с облаками, подсвеченными злыми алыми сполохами. То, что осталось от Атланта, билось и сотрясалось, некогда прекрасное тело горы сводила чудовищная судорога. Люди ошалело таращились застывшими от ужаса глазами.

Лодки дрейфовали. Время зависло между ночью и днем, вулканический пар и дым плотно заволокли небо, грозные звуки окончательного разрушения по-прежнему гремели над водой. Океан постепенно успокаивался. Теперь вода тихо плескалась о лодочные борта, да порой ударялся о доску кусок пемзы.