Талиесин

— Ирландские морские волки. Без сомнения, они приплыли вчера из-за Хабренского залива в поисках легкой поживы. — Он тоже взглянул на тела. — Думаю, им хватило, и они сегодня же вернутся домой.

— Все случилось так быстро. — Она все еще дышала часто и неровно. — Сколько их было?

— Семеро, — отвечал Талиесин. — Было семеро, осталось четверо.

Он снова взглянул на девушку, и она показалась ему бесконечно чужой — пришелица из невыразимо далекого мира.

— Если б ты видел меня на бычьей арене, ты бы на меня так не смотрел. — Она слабо улыбнулась. — Я танцевала со священными быками в храме Солнца. — Она поежилась. — Есть вещи, которые не забываются.

— Надо возвращаться. Думаю, они разбежались, но поблизости могут быть и другие. — Он подвел ей лошадь.

— Талиесин, были ли это те самые… те самые, что вторглись в ваши края?

— Нет. — Он медленно покачал головой. — Эти с юга Ибернии, прибрежные грабители. Они редко заходят так далеко от моря, чаще просто разоряют приморские деревни, угоняют скот и, если попадется, забирают золото.

Она с некоторым усилием забралась на серого и взглянула на Талиесина с высоты седла.

— Ты скоро уедешь.

— Почему ты так говоришь?

Она подняла голову, взглянула на догорающий закат.

— Нам не быть вместе, Талиесин. Моя жизнь кончилась там… — Она кивнула на оранжево-алую полосу.

— Но здесь… здесь она начинается снова, — отвечал Талиесин.

— Каждому из нас дается лишь одна жизнь, певец. — С этими словами Харита развернула лошадь и поскакала во дворец.

Глава 8

— Можно укрепиться. У нас есть оружие, надо будет — соберем войско, — пылко убеждал Белин, расхаживая по комнате. Майлдун с жаром поддержал родственника.

— Слушай его, отец. Мы в силах обороняться. И потом здесь, на юге, дела не так плохи, как там, на севере. Может, они сюда и не дойдут. Совершенно ни к чему отдавать землю этим… этим кимрским варварам.

Аваллах приподнялся на носилках и устало замотал головой.

— Вы все еще не поняли. Я отдаю землю, чтобы сделать им доброе, а не из страха, и ничего не жду взамен.

— Ты ждал, что они будут нас защищать.

— Ждал, — согласился Аваллах, — и это было ошибкой.

— Этот певец тебя охмурил.

Слова Майлдуна заставили Аваллаха вскочить.

— Мы поговорили, и он меня убедил, — воскликнул он, цепляясь за шест балдахина, чтобы устоять. — Что бы вы ни думали об этих людях, они умный и честный народ.

— Они немногим лучше окрестных скотокрадов и разбойников, — фыркнул Белин.

— Верь мне, отец, их честь — кинжал в горло или копье в спину. — Майлдун скрестил руки на груди, на лице его застыла дерзкая усмешка.

— Мы сможем выжить… — В голосе Аваллаха слышались раскаты далекого грома, — …лишь если научимся жить с ними в мире.

— Твое решение бесповоротно?

— Да.

— Тогда к чему спорить? Раздавай земли кому угодно. Да хоть подари все своему бормочущему святоше! Однако, клянусь Кибелой, я не буду в этом участвовать! От меня они не получат и камешка!

— Белин, — мягко попросил Аваллах, — говори уважительно о священнике. Он святой человек, а я теперь служу истинному Богу.

— Что мы услышим дальше? — вскричал Майлдун, словно не веря своим ушам.

— Это по крайней мере кое-что объясняет, — насмешливо промолвил Белин. — Все твои разговоры про дары, доброту, мир. Одного не понимаю — почему ты считаешь, что это как-то окупится.

— Доброта сама себя окупает. Впрочем, я и не прошу вас меня понять.

— Ну и делай, как считаешь нужным. Зачем с нами советоваться?

— Я хочу, чтобы между нами было согласие, — просто отвечал король-рыболов.

— Не будет этого, — отрезал Белин, — покуда ты стоишь на своем. — Он протянул руку Майлдуну, который с перекошенным лицом смотрел на отца. — Идем, Майлдун, нам нечего здесь больше делать. Все уже сказано. — Они двинулись к выходу.

В этом миг из-за занавеса выступила Харита. С ней был Талиесин. Аваллах с первого взгляда увидел, что одежда на ней порвана и в грязи.

— Что случилось, Харита?

— Пустяки, — отвечала она. От ее внимания не ускользнули сердитые лица брата и дяди. — Я каталась верхом, и на меня напали.

— Видишь! — взревел Майлдун. — И ты по-прежнему хочешь отдать им землю? Лучше уж протяни руку ехидне, отец, ты получишь больше благодарности.

— Не будет между нами мира, — мрачно произнес Белин. Он бросил на Талиесина полный нескрываемого презрения взгляд. — Пока ты толкуешь о мире, они строят против тебя козни.

Харита повернулась к Белину.

— О чем ты?

— О том, что такого бы не случилось, если бы Аваллах не распалил их своими посулами, — отвечал Белин. — Надо мне было с самого начала не соглашаться.

— Ты считаешь, что мои родичи как-то участвовали в этом нападении? — Талиесин сделал к Белину шаг.

— Так ты думаешь? — спросила Харита. — Да?

— Это очевидно, сестренка, — произнес Майлдун. — Ты еще немного не в себе, а то и сама бы поняла.

— Это ты не в себе, братец! — Харита повернулась к нему, глаза ее вспыхнули огнем. — Я пыталась убежать, но их было слишком много. Если бы не подоспел Талиесин, меня бы убили или увезли. Он спас мне жизнь.

— Их было семеро. Ирландцы, — сказал Талиесин.