Талиесин

Король-рыболов запустил руку за широкий кушак и вытащил подарок Эльфина.

— Я приехал вернуть кинжал.

— Это подарок другу.

— Вот потому-то я и должен его вернуть. Сегодня утром я вел себя не по-дружески. Пожалуйста, забери свой кинжал.

Эльфин потянулся к кинжалу, но забирать не стал.

— Дар принесен от чистого сердца, и я о том не жалею. Дары не возвращают.

Аваллах положил клинок между ними. Киалл потянулся было забрать кинжал господина, но Талиесин перехватил его руку. «Не трогай!» — прошептал он.

— Почему ты не берешь кинжал? — спросил Аваллах. — Или он не мой, и я не вправе его отдать?

— Поступай, как знаешь, я его назад не требую.

— Но это твой кинжал, — настаивал Аваллах.

Эльфин взглянул на Хафгана, но лицо друида было непроницаемым.

— Он уже не мой, — осторожно произнес король. — Я дарил его без всяких условий.

Аваллах загадочно улыбнулся в свете факела.

— Дары не возвращают — так ты сказал. Я принимаю твой дар, и прошу тебя так же принять мой.

Слова эти застали Талиесина врасплох.

— Отец сказал, что ты ничем ему не обязан…

— Знаю, иначе бы не приехал. — Вновь забирая нож, Аваллах сказал: — Уважишь ли ты меня, примешь ли мой дар?

Эльфин искал решения на лицах советников, но те ничего не выражали: никто не догадывался, что замыслил Аваллах.

— Дар прежде предлагают и лишь затем принимают. Однако я не вижу беды в том, чтобы принять залог твоей дружбы.

— Славно сказано, король Эльфин! — Аваллах только что не кричал от радости.

Кимры встревоженно переглянулись. Белин с Майлдуном нахмурились.

— И какой же это залог? — не удержался Киалл.

— Неподалеку отсюда на холме есть развалины крепости. Окрестные земли лежат в запустении, тамошних жителей выгнало какое-то племя… римляне, кажется, оно называлось. Земля добрая, но пропадает втуне, потому что никто ее не обрабатывает. Я хотел бы отдать их тебе — крепость и землю вокруг нее.

Киалл начал было вставать, но Талиесин удержал его, положив руку ему на локоть.

— Что?! — Глаза Эльфина сузились, а морщина на лбу пролегла еще глубже.

— Прошу тебя, — успокаивал Аваллах, — я не хочу наносить новых оскорблений, потому не сопровождаю мой дар дальнейшими условиями. — Он улыбнулся. — Приняв его, ты не возьмешь на себя никаких обязательств.

— Однако дар дару рознь, — заметил Хафган. — Столь ценный дар всегда накладывает обязательства, прямые или косвенные.

— Почему? Какое значение имеет размер дара? Это даже не десятая доля того, чем я владею, но будь это хоть половина моего царства, ничто бы не изменилось. Я просто хочу, чтобы вы там жили.

— Зачем? — спросил Киалл. — Чтобы встать на твою защиту, когда с севера нагрянут пикты?

Аваллах повернулся к нему лицом.

— Это такое же оскорбление мне, как вам — мое необдуманное предложение. И все же признаю, что союз между нашими народами был бы весьма полезен, и я буду всячески к нему стремиться, но не коварством и не дарами.

Король кимров огляделся и поймал взгляд Талиесина; тот безмолвно кивнул.

— Нелегко отбросить обычай, который блюли сто поколений твоих предков, еще труднее смирить королевскую гордость, — сказал Эльфин. — В другое время и в другом месте я не принял бы твой дар, ибо он для меня унизителен. Однако король без земли — не король, и ради своего народа я принимаю твой дар, государь Аваллах.

Киалл изумленно затряс головой. Рот его открылся раз, другой, третий, да так и закрылся, не произнеся ни слова.

Хафган следил за происходящим из-под полуприкрытых век и улыбался в усы. Аваллах хлопнул себя по коленям и воскликнул:

— Славное решение, король Эльфин! С землей или без земли, ты король, и не хуже тех, кого я встречал. Будь же моим соседом и другом.

Сородичи Эльфина, втихомолку наблюдавшие за разговором, разразились ликующими возгласами, радуясь привалившему счастью и тому уважению, которое оказано их королю. Все становище охватило веселье и радость. Вынесли арфу и вложили ее в руки Талиесину. Он вскочил и запел, остальные подхватили, и вскоре лагерь огласила звонкая кельтская песнь.

Аваллах хохотал до упаду, запрокинув темноволосую голову, белые зубы блестели в черной бороде, могучие плечи сотрясались. Даже Белин с Майлдуном при виде закипавшего веселья выдавили жиденькие улыбки.

Когда в пении выдался перерыв — женщины разливали похлебку из дымящихся котелков, — Талиесин улучил минутку и отвел отца в сторону.

— Повезло нам, а, сынок? Сдается мне, для тебя это не такая уж неожиданность.

Талиесин покачал головой.

— Все решил сам Аваллах. Я тут ни при чем.

— И дочку его не ты спасал? — хохотнул Эльфин, награждая сына понимающим взглядом.

— Ее не очень-то надо было спасать. Я подоспел, чтобы рассеять разбойников, которые и без того рады были пуститься в бегство.

— Удивительно, — промолвил Эльфин. Он взглянул на Хариту, которая по другую сторону костра помогала Ронвен и женщинам раскладывать еду по мискам. — Смелая и прекрасная девушка — это клад. — Он взглянул на сына, подметил блеск в сияющих темных глазах и улыбнулся. — Славная невеста для знатного кимра. Посватать ее тебе?

— Да, — хриплым голосом отвечал Талиесин. — Я ни о чем другом не думаю с тех пор, как ее увидел.