Талисман

Но перед тем как пойти в кино – при условии, что найдется кинотеатр, – он собирался закончить еще два дела, которые откладывал всю неделю. Джек заметил, как Бадди Паркинс смотрел на его разваливающиеся кроссовки «Найк». Они не просто разваливались – подошвы, прежде пружинистые и эластичные, загадочным образом стали твердыми, как асфальт. И если ему приходилось достаточно долго идти пешком – или целый день работать стоя, – ступни жгло как огнем.

Второе дело – звонок матери – отягощалось и чувством вины, и страхом, так что Джек просто не позволял себе о нем думать. Он не знал, сумеет ли удержаться от слез, услышав ее голос. А если этот голос будет совсем тихим, однозначно указывающим, насколько тяжело она больна? Сможет ли он продолжить путь на запад, если Лили начнет хрипло умолять его вернуться в Нью-Хэмпшир? Так что Джек не признавался себе, что, возможно, все-таки позвонит матери. Разум внезапно очень четко показал ему ряд телефонов-автоматов под стеклянными колпаками и убегающего от них Джека: как будто Элрой или другая тварь из Долин могла вылезти из трубки и костлявой рукой схватить его за горло.

А тут три девушки на год или два старше Джека выпорхнули с заднего сиденья «субару-брэт», небрежно свернувшего в парковочную клетку у главного входа в торговый центр. На секунду застыли, словно модели, в элегантно-неловких позах, выражающих радость и изумление. Потом вновь обратились в девушек, с безразличием глянули на Джека и опытной рукой начали приглаживать волосы. Длинноногие, в обтягивающих джинсах, уверенные в себе принцессы десятого класса. Смеясь, они прикрывали руками рот, как бы намекая, что сам смех смешон. Джек замедлил шаг до черепашьего. Одна из принцесс вновь посмотрела на него и что-то шепнула подруге. С каштановыми волосами.

Я теперь другой, подумал Джек. Я больше не похож на них. И от осознания этого почувствовал себя еще более одиноким.

Крепко сложенный блондин в синей безрукавке вылез с водительского сиденья и собрал девушек вокруг себя, прикинувшись, будто их не замечает. Наверняка старшеклассник и скорее всего футболист, он бросил взгляд на Джека, а потом оценивающе оглядел фасад торгового центра.

– Тимми? – позвала его девушка с каштановыми волосами.

– Да, да, – ответил юноша. – Просто хочу понять, от кого здесь несет говном.

Он посмотрел на девушек, на его губах играла самодовольная улыбка. Девушка с каштановыми волосами обернулась, пренебрежительно усмехаясь, а потом поспешила со своими подружками за блондином. Все трое следом за здоровенным и самоуверенным Тимми вошли в стеклянные двери торгового центра.

Джек подождал, пока Тимми и его свита – он видел их через стекло – уменьшатся до размера щенков в длинном коридоре, а уж потом ступил на пластину, открывавшую двери.

Его окутал холодный кондиционированный воздух.

Вода стекала с фонтана высотой в два этажа, установленного посреди большого бассейна, вокруг которого расположились скамьи. Открытые фасады магазинов на обоих уровнях выходили на фонтан. Успокаивающая музыка и необычный бронзовый свет лились с охряного потолка. Запах поп-корна, который ударил в ноздри Джека, едва за его спиной с шипением закрылись стеклянные двери, исходил от антикварной поп-корновой тележки, выкрашенной в ярко-красный цвет и установленной у магазина «Уолденбукс» слева от фонтана на первом уровне. Джек сразу понял, что кинотеатра в «Торговом центре Бакая» нет. Тимми и длинноногие принцессы поднимались по эскалатору в другом конце коридора, направляясь, как предположил Джек, в ресторан быстрого обслуживания, называющийся «Капитанский столик». Эскалатор прямо в него и приводил. Джек вновь сунул руку в карман джинсов и коснулся свернутых в плотную трубку купюр. Медиатор Спиди и монета капитана Фаррена лежали на дне кармана, среди пригоршни десятицентовиков и четвертаков.

На первом этаже внимание Джека привлек обувной магазин «Файва», зажатый между кондитерской «Мистер Чипс» и винным магазином, представлявшим «СНИЖЕННЫЕ ЦЕНЫ» на бурбон «Хайрам Уокер» и вино «Инглнук шабли». Джек направился к длинному столу с обувью для бега. Продавец, сидевший за кассовым аппаратом, наклонился вперед и пристально наблюдал за Джеком, подозревая, что тот может что-то стянуть. Джек не узнавал выставленные на столе бренды. Никаких «Найка» или «Пумы», только «Спидстер», «Буллсай», «Зум», и каждая пара со связанными шнурками. Кеды – не настоящие кроссовки, но Джек полагал, что сойдут и такие.

Он купил самую дешевую пару своего размера, какая только нашлась в магазине, из синей парусины, с красными полосами-зигзагами на боках. Без всякого бренда. Они практически не отличались от другой обуви, выставленной на столе. Стоя перед кассовым аппаратом, отсчитал шесть влажноватых долларов и сказал продавцу, что пакет ему не нужен.