Талисман

Слоут свернул с автострады и остановил машину. Его клиент — Ашер Дондорф — жил в полуподвальном помещении в новом доме на одной из узких, словно парковые аллеи, улиц Марина-дель-Рей. Дондорф был старым актером на характерных ролях, достигшим удивительного уровня популярности в конце 70-х благодаря одному из телесериалов. Он играл хозяина дома, сдававшего комнату двум молодым частным детективам. Дондорф произвел такой головокружительный эффект своим появлением в первых сериях, что в редакцию посыпался шквал писем. Авторы сериала быстро взялись за дело, и он сначала стал отцом одного из детективов, потом совершил несколько убийств и т. д. и т. п. Его жалованье удвоилось, утроилось, учетверилось, и, когда спустя шесть лет сериал подошел к концу, Дондорф решил вернуться в кинематограф. Вот тут-то и возникла проблема. Он считал себя звездой, но режиссеры и продюсеры все еще относили его в разряд второстепенных актеров — популярных, но не подходящих на главные роли. Дондорф хотел цветов в прихожей, личного парикмахера, черный «мерседес»; он хотел много денег, роскоши, любви. Он хотел всего, и побольше. Честно говоря, Дондорф был идиотом.

Слоут вышел из машины, даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверцу. Его посетила внезапная мысль: если в течение ближайших нескольких дней он узнает или хотя бы заподозрит, что Джеку известно о существовании Долин, ему придется убить его. Он не может позволить себе так рисковать.

Слоут улыбнулся сам себе, кинул в рот еще один леденец и постучал в дверь квартиры Дондорфа. Он был уверен — после их разговора тот покончит с собой. Он сделает это в зале, попытавшись произвести как можно больше шуму. Такое темпераментное ничтожество, как его-в-скором-времени-бывший-клиент, обязательно позаботится об эффектном самоубийстве.

Когда бледный, трясущийся Ашер Дондорф открыл дверь, теплота приветственной улыбки Слоута была искренней и неподдельной.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Дорогой тяжелых испытаний

Глава 6 В покоях королевы Лауры

1

Твердые стебли травы прямо перед глазами Джека были длинными и острыми, словно сабли. Такую траву не очень-то раскачает ветер. Она сама способна разрезать его на множество маленьких ветерков. Джек вздохнул: ему бы обладать таким же достоинством, с каким держатся здесь все растения!

В желудке все еще бурлило колдовское зелье, голова была совершенно неподъемной, а глаза не выдерживали солнечного света. Джек оперся коленями о землю и с превеликим трудом поднялся. По пыльной дороге к нему приближалась телега с запряженной в нее лошадью. Кучер — бородач с красным от жары лицом, похожим на лежащие в телеге бочки, — вытянулся вперед, разглядывая его. Джек вздрогнул и принялся придумывать сколько-нибудь правдоподобную версию своего внезапного появления. Но человек в телеге, видимо, принял его за рядового бездельника, сбежавшего в укромное место, чтобы вздремнуть лишний часок.

Джек уже немного отошел от переброса и больше не чувствовал себя больным. Наоборот, он чувствовал себя лучше, чем когда бы то ни было после отъезда из Лос-Анджелеса. И дело было даже не в здоровье, а в каком-то комфортном мистическом равновесии между мыслями и телом. Теплый, мягкий воздух Долин ласково гладил его лицо, благоухая всеми ароматами рая. Джек протер кулаками глаза и уставился на кучера — первого человека, повстречавшегося ему в Долинах. Ему не давал покоя вопрос: что он будет делать, если тот решит с ним заговорить? Говорят ли здесь по-английски? А если говорят, то тот ли это английский, к которому он привык? Джек на секунду представил себе, как может звучать здесь человеческая речь:

Крошу промщения, вы, скучайно,
не Каварер Ордена Подмяски?

Может быть, лучше прикинуться немым?

Кучер бросил еще один безразличный взгляд на Джека и что-то крикнул своей лошади явно не на современный американский манер:

— Ну, пшла!

С другой стороны, ведь с лошадьми всегда так разговаривают. Внезапная усталость обрушилась на Джека, и он снова упал в траву. Кучер опять посмотрел на него и кивнул. Это удивило Джека. Кивок был не дружелюбный, не враждебный, просто приветствие равного себе: «Как жизнь, браток?» Джек кивнул в ответ, пытаясь в это же время засунуть руки в карманы. Вид у него в этот момент был до смешного растерянный, и кучер весело захохотал.

Теперь Джек был одет совершенно не так, как в тот момент, когда подносил к губам бутылку. На нем были широкие шерстяные штаны вместо его любимых потертых джинсов и плотно облегающая куртка из светло-голубой ткани. Вместо пуговиц на куртке (или на камзоле) был длинный ряд крючков и петелек. Так же, как и штаны, она была явно домотканая. Кроссовки тоже исчезли, уступив место легким сандалиям. Рюкзак превратился в мешок, болтавшийся на тонкой веревке, перекинутой через плечо. Кучер был одет точно так же. Грязь на его кожаную куртку ложилась, видимо, медленно, но верно в течение долгих лет, словно годовые кольца на ствол дерева.