Талисман Белой Волчицы

— Тихо, — Алексей прижал ей к виску револьвер, — тихо, Анфиса Никодимовна! Сейчас мы спокойно отсюда уйдем, а после обо всем поговорим.

Он стянул с шеи галстук и связал им руки женщины.

Анфиса молчала, лишь диковато сверкнула глазами, когда он пригрозил:

— Будешь орать — пристрелю, как собаку!

Он взвалил ее на плечо и понес сквозь заросли. Анфиса непонятно почему терпела, лишь изредка ругалась сквозь зубы, когда упругие и колючие ветки задевали ее за лицо.

Дойдя до лошадей, Алексей взял их в поводья и, не спуская Анфису с плеча, выбрался из зарослей на свободное пространство.

Он опустил Анфису на плоский камень и развязал ей руки. Она потерла запястья, с ненавистью посмотрела на него и оттолкнула протянутую руку. Легко вскочила на ноги и вдруг, развернувшись, ударила его по лицу, но промахнулась, и удар пришелся по шее.

Алексей перехватил ее за руку и сердито прошептал:

— Уймись, иначе опять свяжу!

— Негодяй! — Анфиса задыхалась от бешенства. — Радуешься, что с бабой справился? Мерзавец!

— А ты по-хорошему не понимаешь. — Алексей вскочил на коня, не совсем любезно подхватил Анфису под мышки и посадил на лошадь перед собой. Она лишь вскрикнула от удивления, но, похоже, подобная бесцеремонность ей понравилась. Она прижалась к нему спиной, а когда Алексей, обняв ее за талию, притянул к себе, захихикала и погладила его выше колена, гораздо выше, чем допускали приличия.

«Ну, паршивка», — подумал он и, подхватив второго коня за поводья, всучил их Анфисе, чтобы занять ее руку, которую она сместила уже к его бедру. Она недовольно фыркнула, но свое занятие прекратила, так как правой рукой держалась за луку седла.

Миновали ущелье и вновь выехали в степь. Алексей отпустил руку и приказал:

— Переходи на свою лошадь!

Анфиса легко перескочила в седло. Некоторое время они ехали молча, нога к ноге. Алексей то и дело посматривал на женщину. Она же хмуро озиралась по сторонам. На него намеренно не смотрела.

— Что ж, так ничего мне и не расскажешь? — усмехнулся Алексей и, ухватив ее коня под уздцы, принудил его остановиться. Загородив дорогу, он продолжал удерживать коня, дожидаясь ответа.

— Не балуй! — Анфиса неожиданно равнодушно посмотрела на Алексея и рванула поводья из его рук. — Немного потерпишь. Доедем до Улуг-холя, там все обскажу.

— Ну раз так, скачи быстрей, — засмеялся Алексей.

Развернувшись, он шлепнул ее коня плеткой по крупу. — Потерпеть еще потерплю, если опять не соврешь!

Разгоряченные скачкой лошади сами остановились на берегу небольшого озера, густо заросшего аиром и камышом.

Лишь в одном месте камни щедро усыпали берег, круто сбегающий к воде. Видимо, это и было Улуг-холь[20].

Привязали лошадей к кусту. Анфиса первой сбежала вниз, напилась из ладони воды, а потом отошла в сторону и легла на камни, поросшие мелкой, жесткой травой. Опять нанесло ароматом китайских кумирен. Алексей нагнулся, сорвал щепоть травы. И вправду богородская трава.

— Чабрец[21], — прошептала Анфиса. — Здесь его много!

Маманя завсегда его мне запаривала и пить заставляла, когда я в детстве простывала. А еще его на каменку в бане бросали, чтобы порчу снять! — Она перевернулась на живот и снизу вверх посмотрела на Алексея. — Что мнешься, не садишься? Не бойся, не укушу! И не сглажу! — Она невесело рассмеялась. — Я ведь не зря поляну с чабрецом выбрала, тут никакие ведьмины зелья и привороты не действуют.

— Понятно, — Алексей опустился рядом с ней на камни, — ты что ж, с ведьмами водишься или сама ведьминым ремеслом промышляешь?

— Все шутишь? — произнесла Анфиса тоскливо и вдруг вскочила на колени, притянула его голову к себе и зашептала сбивчиво, невнятно:

— Люб ты мне, давно уже люб… Я тебя еще у отца в доме заприметила… По мне ты как никто другой… — Она впилась в его рот дрожащими горячими губами, обхватила за шею и, мучительно застонав, вновь опустилась на камни, раскинув руки и запрокинув голову.

Когда же Алексей склонился над ней, торопливо зашептала:

— Погоди, не лезь пока! Я сама разденусь… Не пожалеешь… Я тебе самую сладость покажу, чего ни с одной бабой не испытаешь… Только при одном уговоре… Слышишь?

— Что еще за уговор? — отозвался он и положил руку на ее грудь. Анфиса выгнулась ему навстречу, накрыла его ладонь своею, и он ощутил твердый сосок. Девица возбудилась не на шутку…

— Ты ловкий, сильный… Пореши мне Линь-цзы… Он меня опий заставляет курить… Деньги отбирает… А если провинюсь, на цепь сажает и плеткой охаживает, словно сучку последнюю. Смотри, — она приподнялась и оголила плечо, покрытое застарелыми, начинающими желтеть синяками, — это еще что, ты бы видел, как он меня в прошлом месяце исхлестал, до крови… — Она придвинулась к Алексею, снизу вверх просительно заглянула ему в глаза. — Подкарауль его, я скажу где, да зарой где-нибудь поукромней. Я ведь точно знаю, что ты из полиции.. У тебя это ловчее получится. А китаяшку никто даже искать не будет.

— Постой, — Алексей развернул ее лицом к луне, — Линь-цзы — твой слуга, китаец? Ты что же, спишь с ним?