Талисман египетской царицы

Марк Антоний вскочил на коня, снял оперенный шлем и поехал вдоль конного строя. Это была его последняя надежда, последний отряд, который еще не перешел на сторону Октавиана Августа. Грозный отряд, две тысячи всадников, прошедших с ним огонь и воду.

– Солдаты! – выкрикнул Антоний хриплым, мужественным голосом, каким не раз перекрывал шум беспощадного боя, ржание коней, грохот бушующего моря. – Солдаты! Не раз вы шли на бой под моей командой! Вспомните, было такое, чтобы я струсил? Было такое, чтобы я отступил перед врагом?

Всадники молчали.

И он понял, о чем они думают, – о морской битве при Акции, когда он, Марк Антоний, бросил свои корабли и удрал на легком судне вслед за отступившей Клеопатрой.

Они думают о том, что он был настоящим воином, настоящим мужчиной, настоящим командиром, пока не связался, на свою беду, с этой египетской колдуньей.

Но нет, что бы ни говорили, что бы ни думали его легионеры, он останется с Клеопатрой до самой смерти. Пусть эта смерть уже недалека.

Клеопатра – его жизнь, его судьба. Он пережил с ней годы славы и величия – переживет и поражение.

– Солдаты! – снова выкрикнул Марк Антоний. – Мы победим! Мы пробьемся сквозь ряды Октавиана, а там дорога в Сирию, где стоят верные мне легионы! Клянусь, победа будет за нами!

Он произносил эти гордые слова и сам начинал в них верить.

Но одной его веры было мало, нужно было, чтобы ему поверил каждый всадник в этом последнем отряде.

Марк Антоний подъехал к правому флангу, натянул поводья и остановился перед старым, опытным центурионом Луцием Силенцием, которого помнил еще по своему испанскому походу.

– Луций, дружище! – воскликнул полководец с глубоким чувством. – Ты веришь мне?

– Я-то, может, и верю тебе, – ответил центурион. – Да вот поверят ли тебе солдаты Октавиана Августа? На его стороне как-никак только здесь четыре легиона!

– Что такое четыре легиона? – Антоний пренебрежительно махнул рукой. – Помнится, в Испании мы с тобой двумя когортами пробились через двадцатитысячное войско!

– То не были римские легионеры, – возразил центурион. – Тогда мы сражались с врагами Рима, а теперь ты ведешь нас против наших сыновей и братьев.

И тут высокий всадник на гнедом коне приподнялся в стременах и проговорил:

– Они идут!

Марк Антоний повернулся и увидел.

Сначала он увидел только облако пыли, поднятой солдатскими сапогами, но и это облако было огромным. Таким огромным, что последняя надежда растаяла в его душе.