Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине

Ристалище открыто. Рыцари съезжаются в строю.
Пламенея воинственным пылом, они вступают в бой.
С неустрашимостью они соединяют хладнокровие.
Рука разит, не уставая. Какая же награда
За подвиги их ждет? Гробница павшему,
А слава победителю. Но кто из них,
Удары все превозмогая, собою всех затмил?
Не рыцарь ли без лат и панциря, покрытый
Одеждою принцессы, ему пажом врученной?
С ним избегают в бой вступать неравный,
Все думают, что рыцаря таков обет.
Но он разит отважной, крепкою рукою.
Изранен весь он, и потоки крови льются,
Но духом он силен и продолжает бой.
Но вот король дал знак и битва умолкает.
Герольдами и сонмом рыцарей, собравшихся вокруг,
Он победителем провозглашен единодушно.

* * *

Турнир окончен. Пир роскошный ждет бойцов.
Принцесса драгоценные уборы примеряет,
Царицей пиршества желает быть она.
Но вдруг является посол, неся убранство ей.
«От рыцаря, – вещает он, – вот дар обратно твой,
Он кровью орошен, покрыт он пылью, пóтом,
Изорванный в клочки, растерзанный по швам,
Живого места в нем ты не найдешь,
Едва узнаешь мантию свою, но все ж она твоя.
Принцесса, Томас Кент, властитель мой,
Твое вниманье заслужил, себя прославил он.

Он не щадил себя, изранен весь, но жив и торжествует.

Своею кровью он купил любовь твою и славу приобрел.
Сдержал он слово, данное тебе, и ты должна сдержать свое:
Когда не явишься ты вечером на пиршестве двора
В кровавой мантии, то не поверит Кент любви твоей,
И, образ твой изгнав из сердца своего, навеки
Расстанется с тобой, принцессою жестокой и коварной».

* * *

К груди прижав кровавую одежду, принцесса
Дает ответ такой: «О да, она послужит
Блестящим одеяньем мне. Я мантию надену.
В присутствии всего двора явлюсь я в ней на пир.
Чем больше там свидетелей найду, тем лучше,
Тем больше возгоржусь!» И слову своему она была верна.
Кровавую накинув мантию свою, она на пир явилась.
Все были так поражены, что онемели. Но вскоре
Среди дам и рыцарей пошли насмешливые толки.
Король же прекратил злословье и обратился к дочери:
«Дурачеством своим ты доказала рыцарю свою любовь,
Да будет он твоим супругом. Но скройся с глаз моих!
Беги! Я гнев свой не таю. Из царства моего
Тебя я изгоняю, отцом меня отныне не считай!»
– А если так, – здесь Томас Кентский возразил, —
То скроется она из Беневента, твоей послушна воле,
И станет украшеньем блистательного Англии двора,
Супругой став не рыцаря простого, но графа Кентского, меня!