Talk to me (Поговори со мной) (СИ)

По щеке прокатилась слеза от обиды, что все сегодня валится из рук. Она села на пол и стала собирать пакетики. От стука кружки о стол Эва вздрогнула, и рядом с ней опустился Драко. Якобы случайным движением он задел ее руку, и оба замерли. Малфой чувствовал, как похолодевшая от страха кожа девушки становилась горячей под его пальцами. Еще десять минут назад между ними пылал такой гнев, что опасная близость тел была не важна – Драко скорее бы послал в нее Аваду, чем прикоснулся в том самом, интимном смысле. Но всего несколько слов, что она сказала, что он сказать не смог, сломали хрупкое подобие дружбы.

Эва сжала ладонь в кулак и отодвинулась, упираясь спиной в кухонный шкафчик и обвивая ноги руками.

– Я уеду, – пообещала она хриплым голосом. Слезы не резко брызнули из глаз, скорее ровно потекли, будто это была единственная надежда на облегчение. – Я через пару дней уеду. Только не говори ничего никому… пожалуйста, – Эва прятала лицо за коленями, но короткие всхлипы все равно выдавали ее. – Я просто не хочу, чтобы еще кто-то думал, что я монстр.

Драко оцепенел уже на слове «уеду», но «монстр» вывел его из транса. Медленно, словно боясь спугнуть ее, он перебрался к шкафчику и сел рядом с Эвой.

– С чего… с чего ты взяла, что я собираюсь кому-то рассказывать? – Драко подвинулся к ней еще на дюйм.

– Ты… ведь должен сказать Гарри, он твой начальник. А то, что я… полукровка – серьезное обстоятельство в рамках дела, – пробормотала Эва под нос. Тщательный подбор слов, выстраивающих происходящее в четкую логическую цепочку, позволял ей немного успокоиться.

– Эва, ты не…

– Мне только пару дней нужно, чтобы разобраться с бумагами. Я скажу Гарри, что… ну, не знаю, что меня лишают опекунских прав на Егорку, и мне срочно нужно вернуться в Россию.

– Эва, я не…

– Еще вещи собрать, пока туда-сюда…

– Эва! – Драко нетерпеливо хлопнул ладонью по полу, отчего девушка наконец посмотрела на него. – Я… я вовсе не… – все, ради чего он пытался привлечь ее внимание, внезапно вылетело из головы.

Что он хотел сказать ей? «Я не уверен, что собираюсь рассказывать Поттеру»? Нет, нет. «Я почти уверен, что не собираюсь рассказывать Поттеру»? Драко и подумать не мог, что в его голове может быть так много мыслей одновременно. Ее ложь и чувство вины. Стыд и слабость. Признание и… его влечение. Малфой внезапно осознал, что хотя каждое слово, произнесенное Эвой за этот вечер, бежит у него перед глазами нескончаемой строкой, одна фраза выделяется особенно большими буквами: У МЕНЯ ЕСТЬ К ТЕБЕ ЧУВСТВА. Панси безропотно любила его много лет, что не вызывало вообще никаких эмоций; Астория с ее «Драко, милый мой» вообще дико раздражала, а от Эвиных слов… на душе стало тепло и радостно. Такого он не испытывал даже когда летал на метле или разбирал какой-нибудь новый сложный состав.

Она все еще смотрела на него пугающе темными глазами, ожидая ответа, каких-то слов… Но оных не находилось.

Драко накрыл ее губы своими так внезапно, что глаза девушки так и остались удивленно распахнутыми. Такие черные, что Малфою иногда было страшно в них смотреть. Черные, несмотря на светлый пушок обрамляющих их ресниц. Ему часто казалось, что в них плясали шальные чертики, которых никто больше не видел.

Наверное, они и подтолкнули ее ответить.

Наши поцелуи всегда разные. Первый – страстный, второй – спокойный, этот… другой. Он целует не девку, с которой просто хочет переспать, целует не друга, который его успокаивает, он целует меня. Тихий стон удовольствия прокатывается из его глотки в мою, когда он начинает медленно посасывать мои губы, словно потягивает пьянящий коктейль. Ласково, но настойчиво, будто хочет выпить меня до дна. Неудобно. Мне… нужно обнять его, нужно почувствовать тепло человеческого тела. И Драко, я знаю, нужно то же самое. Ладонью он гладит щеку, обводит скулу, скользит по шее, зарывается в волосах, придвигая мою голову ближе. Другой рукой он обхватывает мою талию, пытаясь сделать объятие более удобным и… интимным. Вдруг перестает целовать, трется носом о нос, щекой о щеку. Грубая щетина, смесь терпкого запаха пота и дурманящего одеколона, сильные руки… Мне было страшно там, в гостиной, но больше нет. Мы говорим. Касаясь друг друга; вставая вместе, как один человек; неосторожным движением сбивая кружку со стола, но даже не обращая внимания на грохот, с которым она разлетается вдребезги; заплетаясь в ногах по дороге в комнату; шумно вздыхая-постанывая; делая все, лишь бы не отрываться друг от друга.