Талли

— Ну конечно, — согласилась Черил. — Вот мы и пришли. Палата двести одиннадцать. Хедда проснулась минут десять назад. Так что вы сможете с ней поговорить. Когда будете уходить, зайдите ко мне на пост. Я провожу вас к выходу, чтобы вы не заблудились.

Робин улыбнулся. Если бы у него была шляпа, он бы приподнял ее перед этой старательной юной сестричкой.

— Благодарю вас, Черил. Не сомневаюсь, что смогу найти дорогу сам. Но очень мило с вашей стороны предложить мне это, — сказал он, открывая дверь в палату Хедды.

Она лежала с закрытыми глазами. Робин никогда прежде не видел Хедду. Тысячу раз он просил Талли показать ему хотя бы фотографии, но Талли говорила, что фотографий нет. Никаких.

Дверь захлопнулась с легким стуком, и Хедда открыла глаза. Робин вежливо улыбнулся.

— Миссис Мейкер, мы с вами незнакомы. Меня зовут Робин Де Марко.,

Хедда хотела заговорить, но голос ее не слушался. Она прочистила горло.

— Вы — друг Гейл, — сказала она.

— Гейл? Нет, миссис Мейкер, не Гейл, а Талли — вашей дочери.

— Я знаю, кто такая Талли, — сообщила Хедда Мейкер.

Робин сделал шаг вперед.

— Вот, — сказал он, протягивая ей букет цветов, — я принес их вам.

Хедда мельком взглянула на цветы.

— У меа нет васы, — сказала она.

— Не беспокойтесь, медсестра принесет, — бодро пообещал Робин и положил цветы на столик радом с кроватью.

— Как вы скасали васэ имя?

— Робин, Робин Де Мар…

— Что вам нужно, Робин?

Робин сжал руки и начал потирать пальцы.

— Я пришел повидать вас, миссис Мейкер. Мне захотелось представиться вам.

Хедда не отрывала от него глаз.

— Мне очень жаль, что с вами произошло такое несчастье. Я знаю, вы страдаете, и мне захотелось прийти и сказать вам, что все будет хорошо.

Хедда молчала, не отрывая от него глаз. Робин стиснул пальцы. Ну и взгляд! Просто мороз по коже.

— Хм-м, я знаю, вы с дочерью не очень ладите, — продолжал он. — Но Талли просто не понимает, насколько серьезно ваше состояние сейчас. Моя мать… — его сердце пропустило один удар, Господь, упокой ее душу, ушла из жизни много лет назад, совершенно неожиданно. Я очень сочувствую вам и хотел, чтоб вы знали об этом, миссис Мейкер.

— Талли, — произнесла Хедда, закрывая глаза, — бесбозная слюха.

Робин посмотрел на нее, и взгляд его стал жестким. Часы отбивали секунды — секунды, во время которых глаза Хедды оставались закрытыми, а глаза Робина недобро всматривались в ее лицо. Но потом он слегка кивнул, будто самому себе, взгляд его смягчился, и он поднялся со стула.

— Хорошо… Я ухожу. Хорошо, что мы с вами поговорили, — сказал он вежливо, но немножко натянуто.

Хедда открыла глаза.

— Робин, — прошептала она. Он сделал несколько нерешительных шагов в ее сторону. — Робин, я хочу домой…

Нервы Робина были настолько напряжены, что он чуть не рассмеялся в голос. «Талли здорово разозлится, когда узнает, что я приходил сюда, — подумал он. — Я начинаю понимать, что она кругом права. И все-таки мне жаль эту женщину, жаль ее, — подумал он, снова слегка кивнув самому себе. — У нее лицо человека, который прожил очень долгую и очень тяжелую жизнь. Мне жаль ее».

— Робин, — повторила Хедда, — я хочу домой.

Робин посмотрел на безвольно вытянувшееся тело Хедды, на ее бесполезные теперь руки, свисавшие с кровати.

— Миссис Мейкер, мы подумаем, что можно сделать. Вряд ли Талли вернется обратно в Рощу, если вы это имели в виду. Вам нужна профессиональная сиделка.

Она едва заметно кивнула. Робин, стараясь перебороть неприязнь, легонько похлопал по одеялу, которым была укрыта Хедда.

— Все будет хорошо, — повторил он.

Пока Робин дошел до своей машины, у него созрел план. Оставалось только надеяться, что его одобрит Талли. Робин пролистал «Yellow Pages»[24] и отыскал там ювелирный магазин Дэвидса на Канзас-авеню, неподалеку от трейлера Талли. Он подумал, что в этом случайном соседстве есть некая ирония.

Целых сорок пять минут он выбирал кольцо, которое могло бы понравиться Талли, — голубой бриллиант в карат, в золотой оправе, и еще двадцать минут, чтобы выгравировать на нем надпись. «Продав мне это кольцо, старина Дэвид может закрыть свою лавочку до конца февраля, — подумал Робин. — Может, я и не прав, — думал он по дороге к Талли. — Чтобы купить этот камушек размером не больше горошины, нужно работать, как проклятому, целых три дня и продать не меньше пятидесяти первоклассных галстуков от Диора. Правда, довольно большая горошина, — подумал он, улыбаясь. — . Первоклассная горошина».

Талли не было дома. Робин взглянул на часы. Три. Не зная, куда себя девать, он пошел в кино. На «Человек и слон». Вообще-то он думал, что идет на «Трюкача» — и ему понадобилось не менее получаса, чтобы разобраться, какой фильм он смотрит. Но все равно фильм ему понравился. И Талли он понравился бы.

Когда он вышел из кинотеатра, совсем уже стемнело. Но было еще рано: только шесть часов. Сегодня пятница. Обычно по пятницам они не встречались. Робин надеялся, что Талли зайдет после занятий домой прежде, чем куда-нибудь отправится. Может, она пошла на танцы? Хотя нет, у них с Шейки танцевальный день в четверг. А четверг был вчера.