Талли

На следующий день, в понедельник вечером, Талли и Джереми помирились. Дни занимались сексом, перекатываясь друг через друга, и потом, когда уже отдыхали, Джереми прошептал, погладив ее ногу:

— Помнишь свое стихотворение?

— Мое стихотворение… — не понимая, к чему он клонит, медленно проговорила Талли.

«Мне кажется, что жарким было лето, в те дни, когда…»

— Ну хорошо, — сказала она, — и что?

— Ты написала его о Дженнифер?

Потрясенная Талли застыла. Одна овца, две овцы, три распроклятых… она просто не могла…

Дженнифер! Джен-ни-фер! Ну почему? Ведь Талли старалась даже про себя никогда не произносить эти три слога, не говоря уж о том, чтобы выговорить их вслух: И вот, пожалуйста, их говорит ей совершенно чужой человек. ДЖЕН-НИ-ФЕР!

Талли вспомнила, как прочитала это стихотворение Мандолини, за много-много лун до этого вечера, за много-много лун до 26 марта 1979 года. Выслушав, та сказала: «Талли, ты все врешь. Это не ты написала его. Да ты не е состоянии даже поставить свою подпись на рождественской открытке». Талли спорила, утверждая, что сама написала стихотворение, но Мандолини не верила. Но это было тогда, когда им было всего десять… и неверие ДЖЕН-НИ-ФЕР не обидело Талли.

Несколько месяцев назад, когда Талли раскопала это стихотворение, она как бы отдавала дань — среди других вещей — и тому неверию, полному и ужасающему.

И вот Талли лежала и тупо вспоминала, не произносила ли она когда-нибудь ее имя в разговоре с Джереми Мэйси, прекрасно зная, что нет, никогда. Потому что Талли никогда и ни с кем о ней не говорила. Но зверей уже выпустили из клетки, она слышала в себе их рев, и на глаза ей упала пелена, — так бывало очень редко, но сейчас был как раз такой случай. А перед этим так было, когда она чуть не выстрелила в свою мать. Пелена красного тумана.

И вот — он лежит себе рядом с Талли и невинно спрашивает у нее о том, что мог узнать только одним, одним-единственным способом. Хорошо, что она лежит к нему спиной. Талли сжала пальцами край одеяла и кусала губы, чтобы не заскулить. Она сосчитала маленькие черные точки на грязных обоях, и прошло добрых пять минут, прежде чем она смогла заговорить.

— Нет, — сказала она наконец спокойно и тихо, — я написала его, когда мне было девять лет, и имела в виду своего отца.

— О-о, твой отец умер, да?

— Не знаю, — сказала Талли также тихо, лежа все так же неподвижно, закусив губу. — Это не одно и то же?

Тикающие часы отбивали минуты.

— А кто же в таком случае Дженнифер Линн Мандолини?

Талли зарычала и соскочила с кровати.

— Я так и знала! Я так и знала, черт возьми! — вопила она, стоя перед ним голышом. — Ты шпионил за мной, Джереми. Черт, ты шпионил за мной!

— Да, — признался он как ни в чем не бывало. — Впервые.

Она подбежала к двери спальни, распахнула ее и принялась молотить по ней кулаками.

— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — повторяла она. Наконец она указала ему на дверь гостиной. — Уйди, пожалуйста.

Джереми, казалось, был удивлен.

— Талли, извини. Я не понимал… я не думал, что ты… извини, пожалуйста. Просто мне показалось, что ты что-то скрываешь от меня.

Она продолжала стоять у двери.

— Я сказала: уйди.

Он встал и натянул джинсы.

— Я думал, ты пошла на свидание с Робином.

— Да, конечно. В церкви?

— Господи, я же не знал! Ты купила цветы. Я подумал, что эти цветы для него, и потерял голову. Понимаешь?

— Понимаю, — ледяным голосом сказала Талли. Из искусанной губы сочилась кровь. — А теперь убирайся ко всем чертям.

— Талли, ты отгородилась от меня, ты отталкивала меня весь последний месяц, пожалуйста, не отталкивай меня!

Она молчала, уставившись в пол. Он пошел к ней, протягивая руки. Талли в бешенстве ударила его по лицу.

— Я сказала — УЙДИ!

Талли тяжело дышала. Джереми отступил, держась за щеку.

— Да ты что! — заорал он. — Ненормальная!

Она пошла на него с кулаками, толкнула его так, что он упал на кровать, схватила с тумбочки стакан с водой и швырнула его об стену. Джереми, красный и злой, быстро поднялся с кровати.

— Не прикасайся ко мне! — завопил он.

— УБИРАЙСЯ! — дико закричала она в ответ.

— Пожалуйста, — попросил Джереми немного тише. — Пожалуйста, объясни мне, что я такого сделал. Прости меня, пожалуйста.

— Ты подло шпионил за мной! — кричала Талли. Она сделала несколько глубоких вдохов, но они больше походили на хрипы умирающего животного.

— Я уже сказал…

— Убирайся!!! — опять закричала она, и Джереми, схватив одежду, быстро вышел, бормоча себе под нос: