Таллиннский переход

Приказав Пантелееву собрать к десяти часам утра совещание всех командующих соединениями, флагманских специалистов, начальников служб, а также генерала Николаева с его начальником штаба, Трибуц буквально вырвал кожаную папку из рук начальника спецсвязи и жадно пробежал глазами текст. Видимо, не поверив своим глазам, он прочел его вторично, чувствуя, как холодная испарина, охватив голову, бежит куда-то вниз по спине, груди и животу. Ему хотелось завыть, закричать, но он не мог себе позволить даже стона, даже мимического недовольства. Огромными усилиями воли сохранив видимую невозмутимость, он протянул телеграмму Пантелееву. Начальник штаба взял телеграмму, видя уже по напряженному лицу командующего, что не прочтет в ней ничего хорошего:

«Военному совету КБФ. Главком Северо-западного направления считает эвакуацию флота и гарнизона Таллинна преждевременной, поскольку средства обороны города далеко не исчерпаны. Для укрепления положения на вашем участке фронта вам приказано:

1. Посредством высадки тактического десанта в ночь на 27 августа нанести удар во фланг и тыл войск противника, наступающих на Таллинн, с Виртсу на Пярну-Мярьямаа и из Хаапсалу на Нисси, расширив тем самым периметр обороны и обезопасив гавани от обстрелов артиллерии противника.

2. Посредством высадки тактического десанта выбить противника с полуострова Вирмси, отрезать его от основной группировки и уничтожить, используя в качестве поддержки артиллерийский огонь «Кирова» и батарей острова Аэгна.

Исполнение донести.

Военный совет Северо-западного направления.

Передана 25.08.1941 г. в 05:35. Принята 25.08.1941 г. в 05:42»...

Пантелеев молчал, ожидая, что скажет Трибуц.

- «Собрать Военный совет, - приказал командующий. - Вызвать ко мне коменданта Береговой обороны островов, генерала Елисеева. Совещание назначим на 8 часов ровно. Я буду у себя».

Адмирал встал и вышел из салона. В каюте, достав бланк радиограммы спецсвязи, Трибуц быстро написал:

«Наркому ВМФ адмиралу Кузнецову. Положение безнадёжно. Промедление приведёт к гибели всего флота и гарнизона, а также к падению Ленинграда. Добейтесь разрешения на эвакуацию не позднее завтрашнего утра.

Трибуц».

Зашифровав радиограмму своим личным шифром, адмирал передал ее дежурному по связи и вышел на палубу «Пиккера».

Клочья дымзавесы еще окутывали рейд. Противник вел редкий огонь. То в одной, то в другой части рейда медленно оседали столбы воды. Корабли яростно отстреливались, пытаясь нащупать батареи противника. Адмирал взглянул на «Киров». В клочьях дымзавесы, окутанный стелющимся по рейду черным дымом, крейсер величественно вёл огонь из башен главного калибра по берегу. Неожиданно Трибуцу показалось, что корабль замедлил ход, а затем и остановился, прекратив огонь.

25 августа 1941, 06:35

Капитан 2-го ранга Сухоруков, с тревогой посмотрев в небо, перебросил рукоятки машинных телеграфов на «стоп». Пронзительные свистки боцманских дудок очистили палубу крейсера. Наверх вышел караул старшин с винтовками с примкнутыми штыками. К борту крейсера медленно подходил пограничный катер, на палубе которого стояли автоматчики из личной охраны адмирала Трибуца. Катер доставил на крейсер золото и ценности Эстонского банка. Еще утром военком крейсера Балашев инструктировал специально отобранных матросов: «Придет катер, и все надо выгрузить быстро. Правительственное задание, отвечаем головой. Противник может пронюхать, попытается устроить кораблю ловушку, пустить нас на дно, а потом послать водолазов и завладеть добром. Стало быть, нужна бдительность и еще раз бдительность...»

Для золота выбрали наиболее надежное помещение в недрах корабля, перекрыли доступ туда воды и пара. Командир БЧ-5 лично проверил помещение и запер его на ключ.

Живая цепочка матросов протянулась от трапа левого борта до указанного помещения. Маленький полный человек в макинтоше и широкополой шляпе суетился вокруг матросов: «Осторожнее, товарищи. Не дергайте мешочки, а то рассыпется».