Талорис

— Действия? Это просто нити, указывающая. Все вокруг состоит из них. Мои руки. — Бланка вытянула их перед собой, разглядывая. — Этот шатер, ты, предметы. Деталей мало, и сперва сложно было разобраться, что и как, но все состоит из контуров и каркасов.

— И как я выгляжу? — В ее вопросе слышалось искреннее любопытство.

— Ты отличаешься от большинства людей, впрочем, как и Лавиани. Она черная, ее сложно разглядеть на основном фоне мира, который тоже всегда только черный. И я не вижу ее эмоций. Лиц у людей нет, просто провалы, поэтому сложно понять по глазам или губам, что человек делает. Но то, что вокруг головы… — Бланка крутанула пальцем. — Оно как волосы, то загорается, то гаснет, то меняет цвет. Как я понимаю, это ваши «выражения лиц», но я до сих пор не смогла разгадать все нюансы. Хм… слишком далеко ушла. Ты белая. Ослепительно-белая, словно… когда долго-долго вглядываешься в ночь, и ее прорезает внезапная вспышка молнии, а потом перед глазами висит это… яркое пятно, хотя вокруг опять сплошной мрак. Ты как морозный узор, как плетеное дарийское кружево.

— А другие люди?

— Другие… они просто люди, — подумав, ответила Бланка. — Обычные.

— То есть у тебя нет четкой картинки. Морщинок, оттенков, трещин и шероховатостей?

— Нет. Есть только нити, складывающиеся в совершенно разные плетения. Сперва было непривычно понимать, что перед тобой, но со временем я научилась.

— Ты можешь их касаться?

Бланка задумалась, даже протянула руку вперед и почувствовала под пальцами подушку. Подушка как подушка.

— Я могу дотрагиваться до предметов, и это обычные предметы. Я не могу менять положение нитей. А должна?

— Нет, — быстро ответила Шерон, зная то ощущение, когда нечто, что она про себя называла «нитями», рвалось в человеке, и он умирал. — Не должна. Я просто поинтересовалась. Не можешь менять, ничего не чувствуешь, просто их видишь. Так?

— Так.

— А насколько далеко?

— Все что в этом шатре и еще немного за ним. Ярдов десять. Я все время в комнате из узоров, и, чтобы увидеть, что дальше, мне надо переместить комнату. То есть взять статуэтку и пойти с ней в нужном направлении. Мое зрение теперь сильно ограничено, но я рада и этому.

— А сулла? Они пришли за тобой.

— До приезда в Эльват я ничего не знала о подобных существах.

— Но они узнали о тебе, появились вместе с ирифи и ничего не смогли сделать. Ты была защищена, даже мои кости… — Шерон почувствовала острую печаль, что потеряла подаренные Йозефом игральные кубики, служившие до нее многим поколениям указывающих Нимада. — Они не смогли вкатиться к тебе в комнату. Все, что хоть как-то оказалось связано с той стороной, наткнулось на невидимую стену. Статуэтка сияла в твоих руках.

Бланка сплела пальцы, произнесла неохотно, словно жалея о том, что вообще разговаривает на эту тему:

— Я подозреваю, что в тот день кое-что произошло.

Шерон молчала, ожидая продолжения.

— Кажется, случилось то, о чем ты спрашивала. Я коснулась нитей не так, как касаюсь обычных предметов. Хотела увидеть немного больше, чем обычно. Не знаю… — Бланка задумалась, пытаясь воссоздать ощущения того дня. — Эльвата я уже наелась досыта. Надоело сидеть в своей комнате, гулять по маленькому пыльному саду. И… я разозлилась. Это как корсет, который не дает глубоко вдохнуть, но ты делаешь над собой усилие, и он лопается, можно набрать полную грудь воздуха. Больше. Больше. Еще больше. В тот день мне удался очень глубокий вздох. Я увидела город до самого горизонта, районы за кладбищем, утесы. Весь мир, и нити на небе деформировались и гнулись.

Указывающая нахмурилась:

— Полагаю, благодаря Ариле у тебя вышло… нечто. Хотя ни я, ни Лавиани не ощущаем в тебе никакого дара.

— Во мне нет магии. Я просто слепая.

— Или мы не знаем о том, чем ты владеешь. Значит, ты взглянула на мир, и нити поколебались. А затем пришли сулла. Ты вызвала их, сама того не желая.

— Или же их привлекла статуэтка. Я видела их как множество оборванных ниток, серых и истлевших.

— Как ты защитилась?

— Не спрашивай. У меня нет ответа. И скорее всего это сделала не я, а она. — Бланка похлопала ладонью по темно-желтой замшевой сумке, где лежало то, что когда-то было латной перчаткой Темного Наездника. — Я полагала, что ты можешь знать об этом.

— Спросим у Мильвио, когда его встретим.

— Кто он, раз разбирается в таком?

— Просто человек, который помнит прошлое.

Бланка на это лишь усмехнулась, и Шерон, заметив выражение лица рыжеволосой, произнесла:

— Что?

— Он такой же странный, как вы с Лавиани. Она чернее ночи, ты белее снега, а он почти погасший костер. Толстые серые нити, сквозь которые нет-нет да проступает рубиновый цвет. Словно огонь, все еще пробивающийся через остывший пепел. Вроде он слабый, но смотреть больно и… страшно. Кажется, если коснешься, то можешь превратиться в головешку. Так что сиор не менее необычен, чем вы двое. Сойка и некромант.

— Я не некромант.