Там чудеса

Додумалась же, говор иноземный изображать! Подменять да коверкать слова, на последний слог припадать, а потом невинно хлопать ресницами, дескать, «каво йа ни так сказала». И ведь купился Руслан, поверил. Объяснялся с чужачкой на пальцах и даже не морщился – хотя очень хотелось, – когда она заводила свои кривые речи. А потом спросил у Людмилы, что ж подружка ее за полжизни в Роси никак язык не освоит, и выяснилось, что та складывает росские слова не хуже поэтов и ученых мужей и только над Русланом зачем-то издевается.

Причину он выискивать не стал, пусть и догадывался о многом, лишь ответил на явную неприязнь тем же, с тех пор и превратился в устах Дельфиры в «княжича».

Ну не дитё ли?

Хотя… может, не такое уж и дитё, раз по сеновалам шастает.

Руслан вверх глянул и успел заметить мелькнувшие в темном проеме широкие плечи, увенчанные кудрявой светлой головой.

Так и есть, огнищанский отпрыск, на котором пахать надо, а его при отце младшим писарем держали. Видать, писать нынче совсем нечего, коли ему времени хватает с девками кувыркаться.

Хмыкнул Руслан, снова на Дельфиру уставился и брови изогнул:

– Не маловат он для твоих утех, принцесса? Тело ж, оно всегда вперед ума вырастает.

– Твое так точно вперед вымахало. – Теперь она не пятилась, а наступала, и подбородок вскинула так высоко, что жилы на тощей шее натянулись. – Если сам в сене баб валяешь, других по себе не равняй.

Хлесткие слова только проникали жалами в разум, а Руслан уже прижимал Дельфиру к стене, обеими руками за плечи, хорошо хоть горло не сдавил в хлынувшей на него ярости. А она и не пыталась вырваться, лишь глаза широко распахнула и губы сжала в ниточку.

– Это ты Людмиле нашептываешь? – процедил Руслан. – Гадости про меня сочиняешь? Потому она такая странная была в прошлый мой приезд? Потому сегодня встретить не вышла?

Дельфира нахмурилась растерянно, и он уж подумал, что лишку дал, но затем глаза ее вспыхнули колдовской зеленью – смотреть больно, – а голос сталью зазвенел:

– Пусти.

И Руслан разжал пальцы, нехотя, медленно, чтоб не решила, будто напугала его. Будто забыл он, с кем дело имеет, будто не сквозит ее ведьмовское нутро в каждой черточке.

Руки убрал, но отходить не торопился. Так и смотрел на пигалицу сверху вниз, но и она взгляд не отводила.

– Знаешь, что радует меня боле всего? – произнес Руслан. – Увезу я Людмилу после свадьбы, избавлю от твоего влияния, а сама ты никому не нужна станешь.

Эта мысль и впрямь грела. Не нравилась ему дружба девиц с самого первого дня, как их вместе увидел. И вроде невелика беда: дочь одного правителя с дочерью другого растет бок о бок, глупые тайны ей поверяет, горестями делится… Но веяло от рыжей ведьмы навьим духом, и Людмила подле нее становилась другой.

Порывистой. Резкой. Сама на себя непохожей.

Кто знает, что ей нашептывали год за годом в светлице за шитьем, какие мысли в голову вкладывали, какой гнилью душу чистую оскверняли?

Давно пора было разорвать эту связь, и вскоре все наконец свершится. А уж Руслан проследит, чтоб жена недостатка в подругах не знала – будет хоть какая-то польза от десятка сестер да невесток, наполняющих его дом неумолчным шумом.

Дельфира не отвечала, лишь дрожала ощутимо, и Руслан продолжил:

– В Луаре тебя, судя по всему, тоже не ждут, раз за столько лет не забрали. Уж не за гадючий ли язык погнали вон? И даже братец твой явился по иному поводу, к княжне свататься, а не слезы твои утирать. Хороша семейка! Но, слыхал, он на пиру будет, ты попроси как следует, может, и не бросит прозябать здесь без рода, без племени, без…

– Что происходит? – громыхнуло внезапно, и Руслан отшатнулся.

Лицо тут же потеплело, и он беззвучно выругался: краснеет как баба, словно и впрямь за чем постыдным его застали.

Да и кто застал? Всего лишь Драган.

Выскочил из-за угла и замер меж сараем и птичником, булавой помахивая. Бритая голова поблескивала в последних лучах увядавшего солнца, на безволосом лице застыло занятное выражение недоумения и гнева.

Он вообще весь был… занятный. Невысокий, но крепкий, с руками такими длинными, что еще чуть-чуть, и сможет, не нагибаясь, камни с земли подбирать. Говорили, смесок. Мол, мамка не то с нечистью лесной его нагуляла, не то с восточным купцом, о чем громче слов кричали узкие, вытянутые к вискам глаза и неспособность отрастить даже чахлую бороденку, но великого князя происхождение и внешний облик храбра не волновали. Воином он был отменным и длинными руками пользовался как надо.

Но Руслану, конечно, проиграл бы, сойдись они в честном бою. Вот только не из-за ведьмы же драться, право слово.

Та, кстати, появления третьего будто и не заметила. Так и стояла, уставившись в пустоту зелеными глазищами, бледная и натянутая, что тетива.

– Фира? – окликнул ее Драган, и лишь тогда она повернула голову и явно силком растянула губы в улыбке:

– Все хорошо. Князь по делу меня бранил. Что сбежала из терема, что так поздно по двору слоняюсь.