Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Много лет спустя, с возрастом я ощутил, как исчезает живость ума после бессонной ночи. Я с удивлением обнаружил, что иду на компромиссы, которых раньше никогда бы не потерпел. С единственной целью: быстрее закончить операцию, чтобы поскорее обрести покой. Именно в результате такого опыта я решил перенести на следующий день запланированную операцию из-за того, что ночь была очень неспокойной. И вот я пришел к пациенту, операция которого назначена на утро, и начался почти неизменный диалог:

– Мне жаль, но мы сегодня не будем делать вам операцию.

– Как же так, доктор! Я провел беспокойную ночь, очень волновался. Но сейчас я готов. Психологически я так долго на нее настраивался.

– Я охотно вам верю, но сейчас не готов я. У нас была бурная ночь в операционной. Честно говоря, я бы лучше перенес вашу операцию на завтра.

При этих словах они все смотрят на меня немного растерянно, а потом, вдруг проявляя понимание, меняют гнев на милость:

– Ну конечно, доктор, тогда никаких проблем! Можно даже отложить ее на послезавтра, если вам так нужно.

Я уже предчувствовал этот разговор через несколько часов, когда к этому ребенку вернутся краски жизни.

Между двух облаков снова показалась луна. Надо же, сейчас полнолуние! Я видел в этом знак, который вызвал у меня улыбку: «А может быть, сегодня еще и пятница, тринадцатое?» И в памяти всплыло: «Кто согласен дежурить в пятницу тринадцатого числа в ночь полнолуния?» Мне стало еще веселее, ведь ответ был так очевиден: «Конечно мы! Мы же обожаем эти «ночи длинных ножей»!» В ту пору мы были готовы подраться за то, чтобы дежурить все ночи в пятницу 13-го и все ночи в полнолуние. Вот до чего мы хотели деятельности.

Вот до чего мы хотели изменить ход вещей.

Вот до чего мы хотели жить полной жизнью.

Сейчас, после стольких лет работы то здесь, то там, я вернулся во франкоговорящую Швейцарию: в 2012 году университет Лозанны назначил меня заведующим кардио- хирургией. Это отделение насчитывает много практикующих хирургов, специализирующихся в основном на патологиях взрослых. Болезни сердца имеют свойство больше всего свирепствовать или в начале, или в конце жизни, так что хирурги работают либо с очень юными, либо с весьма пожилыми сердцами. Поскольку я продолжал отдавать предпочтение детям, мы образовали дополнительную бригаду.

Немного позднее для меня открылись двери детской кардиохирургии и в Женеве. Я вернулся в операционный блок начала моей карьеры. Все там было похожим и непохожим одновременно. Помещения, инструменты, привычки… даже некоторые лица. Приятная ностальгия, и вдруг в первый раз появилось чувство, что я дошел до конца пути и начинаю замыкать круг.

Слоистое облако проплыло, закрывая ореол луны. Я приостановился и взглянул на нее. Казалось, она хотела спрятаться за облаком, стать незаметной. Наверное, чтобы извиниться и убедить меня – она не виновата в том, что у меня такая короткая ночь. Я понял ее послание и подмигнул ей. Мне захотелось сказать ей, что она может показаться без всяких опасений, что я полюбил эти ночи сражений, побед и поражений. И если именно она дала их мне – я ей благодарен.

Мой взгляд вернулся к спящему городу, казавшемуся почти беззаботным. Подобно ночному сторожу, который делает обход, я почувствовал, что на меня возложена миссия хранителя этой гармонии и тишины. Я взглянул на часы, снова ускорил шаг, улыбнулся и запел:

«Люди города, спите спокойно.

Все тихо, час ночи сейчас».

Эпилог. НА ЗЕМЛЕ

Внизу луга осыпаны золотой пылью,

а над лесами парит разогретый пепел.

Все вокруг, соревнуясь друг с другом,

хочет стать еще прекрасней, чем раньше.

Все: вода, горы, небо, то, что течет,

и то, что неколебимо, и то, что ни то

ни другое, – все сущее спаяно вместе,

перетекает друг в друга и делится с миром.

Шарль Фердинан Рамю, 1878 –1947. «Красота на земле».

Юра

2016

Порывы ветра и струи дождя, бьющие в окна нашей фермы, заглушали музыкальный центр. Я подошел к застекленной двери кухни, которая выходила в фруктовый сад, – это та самая дверь, которую отец распахивал, бросая вызов грозе, – и мечтательно оглядел разгул стихии.

Теперь, когда жизнь моя начинает близиться к закату, я иногда замедляю бег, чтобы полюбоваться тем, что меня окружает, понаблюдать за Природой и подивиться ее тайнам. И еще гениальности Человека, приоткрывшего некоторые из них.

Наивысшая загадка – это тайна Вселенной и жизни в ней. Головокружительная и непостижимая. Нужно уменьшить в нашем телескопе масштаб по экспоненте, от космических до земных размеров, чтобы вернуться от бесконечной величины и постичь наконец чудеса, доступные нашему пониманию. А среди них много тех, что создают магию нашей науки. Высшую магию. Например, искусство заставить уснуть живого человека, открыть его тело, не причиняя боли, изменить его внутренние органы, чтобы они работали по-другому, и снова заставить его проснуться;