Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

— Ладно! Заполняйте бланк, только побыстрее. Отошлем вместе с остальными.

— Кто-нибудь может прийти мне помочь?..

Это отец. Он никогда сам не сидел без дела и терпеть не мог, когда мы «ничего не делали» больше десяти минут, при этом все наши занятия были распределены по его собственной шкале оценки труда. Конечно, учеба пользовалась некоторым уважением, но гораздо меньшим, чем его собственные дела. Это нетерпение превращалось в требование, когда погода менялась, и солнце наконец пронзало облака. Тогда он заставлял нас пропускать бесчисленное количество учебных дней и даже «похищал» нас, забирал из класса, прямо с урока, чтобы мы помогли ему в поле. Учителя и учительницы протестовали напрасно, он решительно давал им понять — а решимости ему было не занимать, в деревне его не случайно прозвали «Главарь» — что его урожай важнее, чем их злоключения с богатыми рифмами и невероятными спряжениями. И они всегда уступали.

К моей величайшей радости!

После того как предварительная заявка была отправлена, слово «медицина», активировавшись, потихоньку стало отпечатываться у меня в голове. Затем, когда я начал сталкиваться с его повсеместным присутствием в нашей жизни, оно принялось вспыхивать то тут, то там, все ярче и настойчивее. Мысль об этой профессии, хотя я совсем не представлял себе ее, дала ростки. Чем больше я о ней думал, тем больше открывалось необыкновенных возможностей, о которых я раньше и не подозревал. Постепенно она представилась мне как уникальный микрокосм, соединяющий в себе как творческий, так и научный мир. И, поскольку остальные альтернативы не вызывали во мне особого воодушевления, к концу лета я сделал свой выбор. Спектр возможностей медицины казался таким широким, что — внезапно я почувствовал такую уверенность — я обязательно найду что-нибудь захватывающее в этой специальности.

И все же, когда мы с Габриэлем пошли в лицей, отец стал меньше отвлекать нас от занятий. Однако взамен он охотно требовал нас к себе вечером для дополнительных работ. Сегодня же, пользуясь ливнем, он явно что-то задумал.

— …Надо разлить по бутылкам…

Вдруг он понизил голос до шепота и произнес заговорщическим тоном:

— …всего несколько бочек, не больше. Но я хотел бы сделать все по-быстрому, этим вечером. А то кто их знает, этих таможенников…

Он взялся за контрабанду — скорее из азарта, чем из выгоды. Корма, мясо, вино. Близость Франции облегчала ему бесстрашный переход границы, но в то же время заставляла быть особенно осторожным: пограничники жили поблизости. И именно по ночам, особенно если гремела гроза, наш погреб — одно из его убежищ — оживал.