Там, где горит свет

— Дорого, — нахмурилась девчонка, до того минут пять провертевшись перед зеркалом. — И цвет такой…

— Отличный цвет, — честно высказался вор.

Цвет, и правда, замечательный был, кофе со сливками. И фасон симпатичный, фигуру не скрывает, хоть той фигуры пока — одно название. А воротничок и манжеты с норковой оторочкой, мех мягонький, блестящий.

— Маркое, — по-своему рассудила Софи. — И шапка моя под такое не пойдет.

— Ты в нем уголь грузить собираешься? А шапку тоже новую возьмем, — закончил пререкания Тьен.

Нарядили мелкую, что куколку. Еще бы сапожки новые — совсем хорошо было бы. Но она уперлась и в обувной идти наотрез отказалась. И старое барахло выбрасывать запретила, мол, послужит еще, если подштопать. Пришлось в тюк увязать и с собой тащить — ни в театр с таким багажом не пойдешь, ни в ресторан приличный. В чайную при пекарне зашли, перекусили, а оттуда уже пехом, без спешки, на площадь Адмиралов, как Тьен еще с утра предлагал.

На месте катка теперь было пусто, даже бортики убрали. Но карусель и помост с музыкантами остались. Народу поубавилось, конечно, но не так чтобы совсем, и реши Тьен стоимость покупок возместить, вполне может быть, что удалось бы. Но на промысел не тянуло. Гуляют себе, хорошо. Пусть и другие погуляют.

— Софи? Ой, Софи, я тебя сразу и не узнала!

Стоило о других подумать, так они тут как тут. Сначала Амелия подбежала, схватила подружку за руки, закружила, чтобы со всех сторон обсмотреть, а потом и все семейство Ламиль подкатило, папаша с мамашей под ручку и Анна, тоже в обновках: шубку на палевый бурнус сменила, муфточку — на мягкие перчатки, а вместо меховой шапочки вязаный берет, из-под которого свободно спадают закрученные в завитки рыжие локоны.

— Здравствуйте, Виктор.

Если бы Амелия родилась в Дивном мире, то была бы, верно, сильфидой — ураган, а не девчонка. Тьен и на приветствие ответить не успел, как она буквально смела его с пути, и ринулась к родителям, не отпуская руки Софи.

— Мама, папа, мы к цветам пойдем, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, к подруге:

— Там сегодня выставка цветов, не знала? Тюльпаны — загляденье! А орхидеи какие! Ты же говорила, что тебе цветы нравятся.

А потом сразу к Тьену:

— Но Люк с вами пусть останется. Не нужно ему туда. Вдруг сломает что-нибудь?

Даже захоти Софи что-нибудь вставить, ей просто не дали на это времени.

— Дети, — вздохнула с умилением госпожа Ламиль.

Анна с улыбкой кивнула, словно грань проводила между собой и «детьми», с которыми лишь недавно веселилась на катке.

— Хороший день для прогулок, — папаша Ламиль выразительно уставился на перевязанный бечевкой тюк в руке Тьена. Хорошо, что в магазине не отказались помочь упаковать старье, и даже бумагой обернули.

— И для покупок, — ответил на незаданный вопрос вор. — Прошлись по магазинам…

— Купии Софи пайто! — вылез из-под его руки Люк

— Сами? — удивилась мамаша Ламиль, а папаша нахмурился очень неодобрительно.

— Почему бы и нет? — спросил Тьен.

— Нуу… — Госпожа Ламиль явно чувствовала себя неловко. — Подобными вещами занимаются обычно родители…

Вор невесело усмехнулся про себя: очнулись. Дети всю зиму ходили на каток без взрослых, а их отсутствие заметили, только узнав о самостоятельных покупках. Выходит, гулять одним можно, а деньги тратить — ни-ни.

— Родители Софи никак не могут этим заняться, — со всей возможной вежливостью сообщал юноша господину старшему наборщику и его супруге.

— Почему? — полюбопытствовала мамаша Ламиль.

Тьен подумал, что мелкая долго ему этого не простит, но все равно решил, что так будет лучше.

— Мать Софи и Люка умерла.

— Бог мой! Когда это случилось?

— Полтора года назад, — ответил юноша. — А отец уже давно живет в другом городе, с новой семьей.

Папаша и мамаша онемели, а Анна недоверчиво улыбнулась, будто надеялась, что он шутит:

— Софи всегда рассказывала нам с Ами…

— Софи очень ценит ваши отношения, — серьезно сказал Тьен девушке. — И она не хотела, чтобы вы с сестрой подумали, будто она вам не ровня. Не хотела, чтобы вы знали о сложностях в ее семье или о том, что ей пришлось оставить школу и искать работу, чтобы обеспечивать себя и брата.

— Бедная девочка, — отмерла госпожа Ламиль. — Бедные дети! Если бы мы с самого начала знали, то, возможно, могли бы чем-то помочь.

— В этом нет нужды, — решительно заявил вор. — Я… Я как раз за этим и приехал из Галора намного раньше, чем начнется набор в училище. Смогу присматривать за детьми, а деньгами поможет мой отец.

— Это так благородно с вашей стороны, — восхищенно прошептала Анна и вдруг уставилась ему за спину.

Резко развернувшись, Тьен увидел незаметно вернувшихся девочек.

— Там большая очередь, мы решили не ждать, — пролепетала Амелия.

Стало понятно, что пришли они не только что.

— Ненавижу тебя, — прошептала сквозь слезы Софи. — Ненавижу.

— Милая моя, — ринулась к ней мамаша Ламиль. — Не нужно сердиться на Виктора…

Но девочка ее не слушала.

— Захотел покрасоваться? — наступала она на «кузена». — Рассказать, какой ты… благородный?! Я тоже могу про тебя рассказать… Я…