Там, где горит свет

Тьен не верил, что она изобличит его перед подругами. Да и что скажет? Это вор, которого я подобрала на улице?

— Вот возьму и расскажу Анне про твою невесту! — топнула ногой Софи.

— Какую невесту? — Такого поворота он не ожидал.

— Которая тебя в Галоре ждет! Которой фотография у тебя под подушкой вся обцелованная! Которой ты письма по два раза в неделю шлешь! Которую ты совратил, обрюхатил и бросил!

Мамаша Ламиль схватилась за сердце, папаша состроил гневную рожу, но все это выглядело плохой театральной постановкой. На самом деле никто не воспринял всерьез слова обиженной девочки, к тому же, в запале противоречившей самой себе.

— Совратил, обрюхатил, бросил, а теперь письма по два раза в неделю шлю? — уточнил Тьен.

Софи на миг задумалась, поняла, что сказала полную ерунду, но оправдываться не стала.

— Ненавижу тебя!

Вырвала у него сверток со старым пальто, схватила за руку Люка и потащила малого через толпу.

— Вам нужно было поговорить с ней прежде, чем рассказывать нам, — с сочувствием высказала здравую мысль Анна. — Конечно, теперь она злится.

— Ох, эти дети, — пришла в себя мамаша Ламиль. — Такое придумают…

— Уверен, вы сумеете ей все объяснить, — подвел черту папаша. — И обиды утрясутся. Нам ведь еще предстоит видеться. Если я правильно понимаю, вы собираетесь и дальше ухаживать за моей дочерью?

Тьен медленно повернулся к мужчине.

— Нет, — произнес он рассеянно, — не собираюсь.

— Что?! — воскликнули все Ламили хором.

— Я… У меня невеста. В Галоре. Возможно, беременная. Не знаю, уточню в следующем письме.

Вот этого Софи точно не простит, но у него не было ни времени, ни желания придумывать другое объяснение.

Воспользовавшись вызванной его заявлением немой сценой, юноша хотел уже идти, когда Анна резко дернула его за рукав, разворачивая к себе, и с ходу влепила пощечину.

— Вы негодяй! — Голос девушки дрожал от гнева и подступивших слез.

Вор пожал плечами.

— Да.

— Анна, что ты себе позволяешь, — зашипела мамаша. — Тут же люди…

В дальнейшей семейной беседе Тьен решил не участвовать.

Он догнал Софи, попытался отобрать у нее тюк, но девчонка вцепилась в бечеву намертво. Тогда поднял на руки малого и молча пошел рядом.

Так до самого дома и не разговаривали. Только в том проулке, откуда она когда-то вытащила его раненого, попытался взять девочку за руку, но она вырвалась и зашагала впереди, ни разу не обернувшись.

Дома тут же разошлись по своим комнатам.

Тьен зажег лампу. Огонек колыхнулся, из пламени показалась морда саламандры, и юноша раздраженно шикнул на любопытную ящерицу: уж чего сейчас совсем не хотелось, так это выслушивать ехидные замечания. Переоделся в домашнее, сходил к рукомойнику, а затем взял с полки конверт из плотной желтой бумаги и постучался в соседнюю спальню. Когда никто не ответил, заглянул.

— Не хочу тебя видеть, — тихо сказала Софи.

Она сидела на софе спиной к двери. Может, плакала, но по голосу было не понять.

— Значит, не смотри. — Тьен вошел и остановился в двух шагах от девочки. — Просто послушай.

Люк, чувствуя, что вмешиваться не стоит, затих с игрушками на своей кровати.

— Софи, я рассказал Ламилям о тебе и о твоих родителях совсем не для того, чтобы порисоваться благородством. И, естественно, не затем, чтобы обидеть тебя или рассорить с подругами. Я действительно считаю, что так правильно. Да, нельзя было вываливать правду на них вот так, и нужно было сначала поговорить с тобой. Но так уж вышло. Разозлился из-за того, как они говорили о нашей семье, и не сдержался. Но, если честно, с самого начала не понимал, зачем нужен этот обман. Зачем тебе быть такой, как они, если ты намного лучше? Ты умная, добрая, сильная, самостоятельная. И красивая… бываешь иногда. Вот. — Он через плечо протянул ей конверт. — Тут фотографии из музея, все забывал показать. Ты замечательно получилась, только грустная немного, а может, уставшая. Или это фотограф такой момент поймал. Но мы в другой раз в ателье пойдем и нормальный снимок сделаем, честно. И Люка возьмем обязательно, чтобы уже все… Софи?

Она по-прежнему не смотрела на него и в конверт не заглянула.

— Я порвал с Анной.

Плечи девочки вздрогнули и обвисли.

— Из-за того, что я наговорила? — спросила она.

— Нет. Папаша задал вопрос в лоб, и я честно ответил. Видно, у меня сегодня приступ честности случился.

— Ясно. — Софи вздохнула, но не заплакала. — Значит, подруг у меня больше нет.

— Их у тебя и не было, — Тьен осторожно присел позади нее. — Просто товарки по играм.

— Много ты понимаешь, — без злости, грустно проговорила девочка. — У самого, небось, и таких друзей нет.

— Неправда. У меня Ланс есть — самый настоящий друг. И Люк. Да, напарник? — Он подмигнул встрепенувшемуся при звуках своего имени мальчишке. — И… ты.

Услышал, как она зашуршала бумагой — достала из конверта фотографии. Рассматривала молча.