Там, где горит земля

Проклятый мезосферный дирижабль завис высоко над полем боя, как всевидящее око злого волшебника. Из‑за него тяжелая авиация оказалась крайне скованной в полетах на высоте, а опускаясь ниже, попадала под огонь армейской ПВО и резерва имперского командования, прикрывавшего наиболее важные участки. Атомные удары делали свое дело, но носители гибли с удручающим однообразием. У Евгеники осталось ещё семь бомб, но только два переоборудованных «Гортена», способных принять спецбоеприпас. И никакой уверенности в том, что носитель пробьется к полосе обороны имперской танковой армии или выйдет к транспортному терминалу окольным путем, не попав в поле зрения радаров и дальнобойных ракетных батарей.

Пришлось комбинировать полумеры – застрявших ягеров Фрикке, достижимую мишень для воздушного удара, и атомную мортиру, изначально предназначенную для обстрела Варшавы. Если все пойдет, как запланировано, до транспортного узла удастся‑таки дотянуться длинной рукой убероружия. Его даже не обязательно разрушать до основания, вряд ли аборигены смогут и станут поддерживать прежний темп перевозок, оказавшись в прямой досягаемости мортиры.

Тогда, наконец, «Братья по оружию» дожмут оборону, которая начнёт рваться уже на всем направлении. И Евгеника победит в своем главном сражении.

***

Колонна, появившаяся со стороны тыла, была настолько странной, что даже описать было сложно. Непривычные обводы грузовиков, незнакомая эмблема на капоте, следы свежей торопливой покраски, радостно улыбающийся водитель… негр.

— Мьед–сан–бат? — прочитал негр по бумажке.

— Да, но что вы здесь делаете? И где остальной госпиталь? – перешел на английский Поволоцкий.

— Мистер Кларк приказал нам найти вас. Он в порядке, разослал павильоны, припасы и персонал по всем госпиталям и сказал, что не может просто сидеть и ждать. Он сказал, что извиняется.

— Но ведь радиологическая помощь может понадобиться многим!

— Стараясь помочь всем сразу, вы не поможете никому.

«Черт тебя побери, Кларк!$1 — в ярости подумал Поволоцкий, но вспышка злобы сразу утонула в потоке стремительных мыслей и соображений.

Принять припасы, подготовить павильоны к развертыванию, но не развертывать до удара! Только порванных палаток нам не хватает! Поставить американцев в работу. И смириться с тем, что единого госпиталя для пораженных радиацией больше нет — есть раздерганные составляющие, поэтому где‑то павильоны будут пусты, а где‑то переполнены, кто‑то заблудится по дороге и так и проездит все сражение. Да ещё не во всех госпиталях найдутся люди, способные объясниться с американцами… но все это уже случилось. Нет времени горевать, нужно очень быстро работать.

***

С наступлением темноты оперативное отделение штаба бригады переместилось в специально отрытую землянку. Главным образом, чтобы не демаскировать себя светом.

— Сводки потерь, — штабной работник передал Зимникову лист с длинными колонками чисел. Полковник принял сводку двумя пальцами и внимательно прочитал. Отложил в сторону, но мгновение спустя покосился на бумагу и перевернул её чистой стороной вверх. Черные жирные цифры все равно предательски просвечивали.

— Расход боеприпасов и оставшиеся бэ‑ка, по батальонам. Отдельно – ПТУР.

Последовал новый лист, Зимников с каменным взглядом просмотрел и его, задержавшись на последней строке с дважды подчеркнутым «10%».

— Скверно? – осведомился Таланов.

Зимников дёрнул щекой, на которой проступила небритая щетина, но промолчал. Впрочем, вопрос был риторическим. «Механики» не принимали участия в сражении, будучи в резерве, но слух и радио у них остались. Поэтому майор хорошо представлял положение дел. Бригаду буквально сдвинули на километр–полтора практически по всему фронту, оставив изрытую, перекопанную вдоль и поперек полосу, нашпигованную металлом, осколками, скелетами сгоревшей техники и трупами. Догорающие машины и пожары до сих пор неплохо освещали передовую, заменяя прожекторы. Гвардейцы лишились почти четверти личного состава безвозвратными потерями. По довоенным стандартам соединение считалось бы почти разбитым.

— Хорошо хоть без авиации обошлось, — дипломатично высказался майор, как бы намекая, что пора переходить к делу. Не зря же полковник вызвал его.

— Да, — мрачно отозвался Зимников. – Но и мы ни хрена не получили, как я ни запрашивал поддержки гиропланами. Пошли, вдохнём чистого воздуха полной грудью.