Там, где кончается река

Ока покачала головой и глубоко вздохнула, отчего щеки у нее надулись, как у рыбы.

– Он снова переживает то, что было с мамой.

Я пожал плечами.

– И как ты выкрутился?

– Никак. Он победил.

– И?..

– Утром он собирается прислать людей, которые тебя… перевезут.

– Звучит так, будто он собирается вынести мусор. – Эбби указала на телефон: – Дай сюда. Мне плевать, даже если он в четырех шагах от президентского кресла.

– Милая, я не позволю тебя забрать. – Я сколупнул с подоконника кусочек краски.

Эбби прислушалась к шагам внизу.

– Сиделки сменились?

Я кивнул, наблюдая, как по реке медленно ползет баржа.

– Только не говори, что он и их обработал.

– Ну да. И так запросто. Объяснил, что с ними будет, если не послушаются. Восхитительно, как он всучивает тебе то, что, по его мнению, нужно, и все это якобы в твоих же интересах. – Я покачал головой. – Сплошные манипуляции.

Эбби зацепилась за меня ногой и приподнялась, точно при помощи рычага, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Вместо округлых форм – костлявые коленки и лодыжки как палочки. Кости бедер, некогда напоминавших восхитительный изгиб песочных часов, теперь выпирали из-под ночной рубашки, которая свободно болталась на плечах. За четыре года кожа у Эбби сделалась почти прозрачной, словно выцветший на солнце холст. На ключицах она обвисала, точно платье на вешалке.

Шаги внизу затихли. Эбби посмотрела в пол.

– Они хорошие люди. Делают это каждый день.

Кровать была старая, красного дерева, с четырьмя столбиками и пологом – о такой мечтает каждая южанка. Она возвышалась на метр над землей, так что взбираться приходилось по лесенке – и да хранит Господь того, кто свалится ночью! В ней были два преимущества: во-первых, тут спала Эбби, а во-вторых, если я ложился на бок, то мог смотреть поверх подоконника и любоваться видом на чарлстонскую гавань.

Эбби смотрела в окно, за которым расстилался целый мир. Над водой блестели красные и зеленые огни. Она взяла меня за руку.

– Как там?..

Я развязал платок у нее на голове, и он упал с плеч.

– Прекрасно.

Эбби перекатилась ко мне, положила голову на грудь и запустила пальцы в расстегнутый ворот рубашки.

– Тебе нужно побывать у психолога.

– Очень смешно. Твой отец только что сказал то же самое. – Я смотрел на реку, машинально касаясь пальцем уха и шеи Эбби. По каналу плыла рыбачья лодка. – Точнее, он твердит это уже четырнадцать лет.

– На этот раз, полагаю, стоит прислушаться.

Кормовой фонарь лодки медленно покачивался, когда она встречала волну, отчего казалось, что лодка летит, не касаясь поверхности.

Глаза у Эбби запали, веки потускнели.

– Пообещай мне кое-что, – прошептала она.

– Я уже обещал.

– Я серьезно.

– Хорошо, но только если это не касается твоего отца.

Она выдернула волосок у меня на груди.

– Эй, их здесь не так уж много!

Пальцы у Эбби длинные. Теперь, когда она похудела, они казались еще длиннее.

– Ты закончил? – Она погладила меня по груди. – А то я вижу еще один.

Такова Эбби. Потеряла тринадцать килограммов, но по-прежнему способна шутить. Я к этому привык. Палец, уставленный мне в лицо, символизировал силу и бодрость духа, а также «Я люблю тебя больше всех на свете».

Эбби почесала мою грудь и кивнула в сторону отцовской фотографии.

– Как считаешь, вы когда-нибудь сумеете поговорить?

Я уставился на снимок. Мы сделали его в прошлом году на Пасху, когда сенатор спускал на воду свое новое приобретение – яхту. Он стоял, держа за горлышко бутылку шампанского, и морской бриз играл с его седыми волосами. В других обстоятельствах он бы, возможно, мне понравился. Не исключено, что и я бы ему понравился.

– Не сомневаюсь, он охотно со мной побеседует.

– Вы похожи сильнее, чем вам кажется.

– Прошу тебя…

– Я серьезно.

Эбби права.

– Он меня раздражает.

– Ну да, меня тоже, но все-таки он мой отец.

Мы лежали в темноте, прислушиваясь к шагам незваных гостей внизу.

– Наверное, – сказал я, глядя в пол, откуда доносились звуки, – можно было придумать название получше, чем «хоспис».

– Зачем?

– Это звучит так… – Я не договорил. Мы оба помолчали.

– Радди звонил?

Я кивнул.

– Все трое?

Я снова кивнул.

– Никаких вариантов?

Я помотал головой.

– А тот тип из Гарварда?

– Мы разговаривали вчера. Они начнут исследования лишь через пару месяцев.

– А Слоун-Кеттеринг?

– Нет.

– А веб-сайт?

Два года назад мы запустили сайт для людей, которые столкнулись с теми же проблемами, что Эбби. Он стал настоящим кладезем информации. Мы оттуда многое почерпнули. В частности, познакомились с людьми, которые могли свести нас со специалистами. Отличный ресурс.

– Ничего.

– Скверно.

– Я именно это и хотел сказать.

Мы снова замолчали. Эбби долго рассматривала обгрызенный ноготь, а потом наконец взглянула на меня:

– А Орегон?

Медицинский центр Орегонского университета занимался разработкой новой методики, которая позволила бы бороться с раком на клеточном уровне. Революционное средство. Мы несколько месяцев держали с ними связь и надеялись, что нам позволят поучаствовать в испытаниях. Вчера они наконец установили параметры исследований. Поскольку изначально у Эбби были поражены органы деторождения, она им не подходила.