Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

Уточню — я не вижу сверхкрамолы в самом по себе стремлении нации, особенно не очень большой, «национализировать» под себя какую-то всемирную универсалистскую религию (в первую очередь речь о христианстве). Христианский универсализм — великая вещь и великое преимущество, но порой хочется отгородить себе в его владениях небольшую угловую комнатку, особенно если долго мыкался по чужим. Для ирландца католицизм — знамя многовековой борьбы против англичан-протестантов, а иноземные единоверцы и Папа Римский — максимум приложение. У армян есть своя, христианская и одновременно глубоко национальная церковь, и когда она решает канонизировать разом всех жертв геноцида 1915-го, кому-то это может показаться странным, но не нам, русским, после всех наших жертв XX и уже XXI веков. Или вот поляки…

А с поляками как раз интересно. Они — отдельная статья, пример, как нация, сначала приватизировав христианство, затем начинает навязывание своей версии всем остальным в качестве единственно верной. И дело не в чудачествах вроде объявления Иисуса королем Польши, которые в эпоху, когда остальной западный мир увлечен ЛГБТ-священничеством и гендерной нейтральностью слова «Бог», выглядят даже симпатично. Что там интронизация Иисуса, когда поляки еще недавно сами себя объявляли совокупным «Иисусом Европы». Поэт Адам Мицкевич, философы Юзеф Хене-Вронский и Анджей Товянский, их единомышленники и продолжатели — каждый на свой салтык — приписывали польскому народу мессианские свойства и перспективы, сравнивали раздел Польши с крестной жертвой Иисуса, мечтали о том, что именно поляки спасут и вознесут на новые высоты мир и христианство. Собственно, и нынешняя наследница Речи Посполитой упивается подобными метафорами, пусть и в несколько приглушенном виде, но с места самопровозглашенного Спасителя западной (пост)христианской цивилизации ее внезапно подвинула еще более самопровозглашенная Украина, упорно и упоенно лезущая поперек батьки в пекло.

«Поперек батьки», кстати, даже не особо и метафора. Проект «Украина» во многом именно польский продукт, поэтому несет на себе все родовые травматические черты родителя. Оба построены на болезненной жертвенности и виктимности, имеющей мало общего с жизнеутверждающим краеугольным камнем христианства, Смертью Спасителя ради Попрания Смерти и Воскресения. Польский гимн «Еще Польска не сгинела», как и слизанный с него украинский «Ще не вмерла Украина» — это же просто какой-то писк агонизирующей, но тщательно бодрящейся мыши из мышеловки: «Мой хребет не сломан, а временно расслоился».

Украинцы, как некогда поляки, набиваются в защитники Европы от москальских орд, страшно Европу (равно как и Америку) любят и страшно негодуют на неполную взаимность этой любви, записывая каждого недостаточно проукраинского западного политика в агенты Кремля. Так же, как и поляки, украинцы тщательно культивируют свои «страдания». Буквально в рождественские дни директор Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович в очередной раз порадовал публику, потребовав признать пребывание Украины в составе СССР «оккупацией». То, что в результате этой оккупации украинцы приобрели политическую субъектность, место в ООН и значительную часть нынешних земель, по большей части имеющих к Украине самое косвенное отношение, практически никого не волнует. Религиозные догматы не обсуждаются. Никого ведь не волнует, что «святые отцы» украинства — это кровавые военные преступники Бандера и Шухевич? Новая плеяда украинских апостолов, очевидно, будет рекрутирована из самых отпетых творцов и исполнителей донбасского геноцида, украинских политических репрессий и сожжения одесского Дома Профсоюзов.

В итоге, сохранив от христианства разве что формальные черты, украинская ересь, производная от польской, вобрала в себя причудливую смесь осколков самых разных религий и квазирелигиозных течений. От язычества — животное слепое поклонение племени, от манихейства — разделение мира на светлое украинство и проукраинство, которые противостоят темному антиукраинству. Есть кое-что от мусульман, например, принцип такийя — «ложь во имя ислама». Такийю украинцы зело полюбляют и практикуют повсеместно, правда, с присущим им неповторимым своеобразием. Когда недавно по горячим следам обмена пленными между Украиной и ЛДНР украинские «эксперты» на российских телеканалах радостно воскликнули «да, мы обманули врага и будем так делать и впредь» — это уже элемент другой традиции, правда, скорее светской, а не религиозной. Называется «хуцпа».