Там, где нас нет

– Неправильно, пап. Вдруг сюда снова нагрянет Фолкерк? Ключ нам пригодится.

– Выше головы не прыгнешь, Эмити. Нужно избавиться от этой штуки.

– Ты не задумывался, почему Эд отдал его именно тебе? – спросила Эмити, расставляя тарелки.

– Задумывался, и еще как.

– Ты ему понравился.

– И поэтому он выдернул чеку, а гранату всучил мне: на, подержи.

– Эта штука не настолько опасная, – возразила Эмити.

– Она гораздо опаснее гранаты.

– Это дело всей его жизни.

– И оно сведет нас в могилу.

– Ты же понимаешь, сам он не способен был его уничтожить.

Джеффи смотрел на дочь. На дело всей своей жизни.

– И поэтому он отдал его тебе на хранение, – сказала Эмити.

– Зря он мне доверился.

– Зря? А кому, как не тебе?

– Милая, ну какой из меня герой?

– Герои всегда так говорят. Ну, елки-моталки, мы же про такое сто раз читали!

– У него от лица ничего не осталось. – Джеффи с тревогой смотрел на ключ. – Может быть, копы не станут так уж пристально его разглядывать. Решат, что он питомец какого-нибудь психа, шимпанзе в костюмчике. Может быть, не станут подключать к этому делу федералов. Может быть, мы больше никогда не увидим Фолкерка.

Эмити не знала, как высчитать сумму всех этих «может быть». Может быть, такой математики и вовсе не существует.

Отец умолк, а Эмити уставилась на так называемый ключ. У этой чертовой штуковины была особенная аура, глаз не отвести. Даже если не знаешь, что это за устройство, сразу ясно, что в нем таится чудовищная мощь, черная магия… а может, и белая, если пользоваться им для благих дел. Ключ тускло мерцал, словно Кольцо Всевластья, самое главное из всех колец, уничтожить которое можно лишь там, где оно выковано, – в горниле Мордора. Наконец она сказала:

– Пойду посмотрю, как там пицца.

34

Стройная и фигуристая Констанс Ярдли выглядела моложе своих лет. Фолкерк даже счел ее привлекательной, что весьма странно – ведь она училка английского. У Ярдли, как и у всех училок английского на его памяти, был высокомерный вид. Вызубрили, какие бывают придаточные предложения и что такое обособленное обстоятельство, а теперь думают, что у них есть право задирать нос. Такие всегда смотрели на него свысока, и Фолкерк не видел в этих мерзких рожах никакой красоты.

По его опыту, многие женщины – и не только училки английского – слишком много о себе думают. У Ярдли был такой вид, словно она ожидала, что ты бросишься целовать ей зад и приговаривать: «Ай, спасибо за такую привилегию».

Когда он уходил наверх, Ярдли сидела на диване среди своих книжек, вся такая воспитанная и терпеливая, но Фолкерк видел ее насквозь. Видел, что норов у этой бабы надменный, а натура наглая.

Она напоминала ему не только училку английского из школы-интерната – ту, что мучила его и насмехалась над ним больше остальных, – но еще и ненавистную мачеху по имени Катарина, наложившую лапы на папашин болт вскоре после того, как мамаша сыграла в ящик. К тому времени, как Фолкерку исполнилось тринадцать, Кэт выродила папаше двоих щенков, а потом затрахала бедолагу до сердечного приступа. Пасынка же сбагрила в школу-интернат, после чего потихоньку заграбастала положенное ему наследство.

Теперь же, спустившись со второго этажа в домашнюю библиотеку, Фолкерк увидел, что с дивана Ярдли пересела за стол и взяла в руки книгу толщиной страниц в пятьсот, а то и больше. Надев бифокальные очки, она что-то писала в линованном блокноте. Почерк у нее, несомненно, ровный, как у пишущей машинки, и каждая запятая обязательно будет на своем, сука, месте.

В комнате было двое парней Фолкерка: Эллиот и Гульдинг. Один стоял у выхода в сад, а другой – у двери в коридор, чтобы Ярдли, чего доброго, не надумала никуда уйти. По виду было ясно, что эти ребята всегда готовы расколоть чью-нибудь коленную чашечку: даже бесплатно, чисто для удовольствия. Любой человек в здравом уме сразу сообразит, что с ними лучше не связываться.

Констанс Ярдли делала вид, что не замечает их присутствия. Или же считала, что такое быдло ее и пальцем коснуться не посмеет. Может, думала, что они ждут, пока она не велит принести чаю, или кинутся взбивать подушки, если ее высочество выразит желание вернуться на диван.

Фолкерк подошел к столу, посмотрел на Констанс Ярдли сверху вниз и спросил:

– Ну и что вы думаете? Как это животное оказалось у вас на втором этаже?

Она не сразу ответила на вопрос. Сперва дописала предложение, сделала пометку в книге, потом откинулась на спинку кресла и уставилась на Фолкерка сквозь линзы очков:

– Что я думаю? Я пришла с работы и увидела все это безобразие. Настали странные времена – вот что я думаю. И хочу лишь одного: чтобы вы забрали труп. Полицейские спрашивали, не мой ли это питомец. Я заверила их, что знаю бесчисленное множество способов выставить себя на посмешище, но держать шимпанзе, одетого в костюм бойскаута, – ну уж нет, увольте.

– Думаю, вы хорошенько его рассмотрели. И понимаете, что все не так просто, как кажется.

– На мгновение мне показалось, что это очень волосатый мальчик. Но потом я поняла, что он… даже не знаю, кто он.

– Я уже сказал, что это вопрос национальной безопасности.